Я опустила сумку на кровать и начала рыться в ней. Да. Он был там. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы нащупать на дне нож, обхватить пальцами его рукоять и вытащить его. Он дрожал у меня в руках, как живой.

Держа нож перед собой, я открыла его. Серебристое лезвие блеснуло в свете лампы, крохотные капельки крови сияли, как драгоценные камни.

Кровь Блэйда. Словно загипнотизированная, я смотрела на лезвие. Смотрела на сияющие капли крови и потеки крови рядом с рукоятью. Смотрела, пока мне не захотелось кричать. Пока мне не захотелось взорваться.

Да. Я внезапно поняла, что просто взорвусь — меня разнесет на кусочки чудовищным выбросом ужасающей энергии — если я не сделаю что-нибудь. Если я не расскажу кому-нибудь.

— Я не вынесу этого, — слова сами сорвались у меня с губ. — Не справлюсь. Не смогу удержать все это в себе.

Я уронила нож на коврик у моих ног. Но блестящие капельки крови на лезвии продолжали стоять у меня перед глазами.

Я должна рассказать кому-нибудь, чтобы не взорваться. Я должна признаться в том, что сделала.

Джули. Я тут же подумала о своей подруге Джули. Она такая практичная, такая здравомыслящая. Она меня выслушает. Она не испугается.

Трясущимися руками я схватила телефон. На экране появилась клавиатура. Я начала тыкать в нее, пытаясь набрать номер Джули.

Она ответила после второго гудка.

— Джули? Это я! — закричала я высоким, пронзительным голосом. Слова выскакивали у меня изо рта, как будто меня тошнило ими в телефон. — Я убила его! Я это сделала. Помоги мне, Джули. Помоги, пожалуйста. Я убила его. Я сорвалась. Потеряла контроль. Я сорвалась. И убила Блэйда!

На последних словах я поперхнулась. Мое горло сжала невидимая рука, я не могла говорить. Задыхаясь, я прижала телефон к уху.

— Кто это? — спросил на другом конце хриплый женский голос, который я не узнала. — Барышня, это розыгрыш? Если это так, то не смешно.

Ой. Я посмотрела на экран телефона. Неправильный номер. Я позвонила по неправильному номеру.

— П-простите, — пробормотала я и нажала вызов, прежде чем она успела еще что-то сказать. Я бросила телефон в сумку.

Я рухнула на кровать и обняла себя. Я знала, что этой ночью не смогу уснуть. Я не знала, смогу ли я вообще когда-нибудь уснуть.

***

Похороны Блэйда прошли в небольшой многоконфессиональной часовне в Норт-Хиллз. Часовня была длинной и узкой, с темными деревянными панелями на стенах и низкими деревянными стропилами. Сквозь узкие грязные окна, расположенные высоко на стенах, внутрь проникал свет утреннего солнца.

На свету перед небольшим алтарем стояли две огромные вазы с белыми лилиями. Между ними стояла кафедра. А рядом с кафедрой находился гроб Блэйда, сделанный из сияющего темного дерева, которое в свете прожекторов переливалось фиолетовым.

Крышка гроба была снята, и со своего места, находящегося сбоку комнаты, я видела, что гроб был обит белым атласом. Мысль о том, что Блэйд безжизненно лежит в этой коробке, казалась мне нереальной.

Фоном играла органная музыка. Молча сновали люди. Людей было немного. Семья Блэйда не так давно переехала в город.

Я сидела между Джули и Мирандой. Джули сжимала мою руку и без конца спрашивала, в порядке ли я. Я кивала и вытирала слезы салфетками.

Мне казалось, что все это сон. Я смотрела на высокие цветы и блестящий темный гроб, вся сцена постепенно словно подернулась туманом, и я знала, что скоро очнусь ото сна и вернусь к реальной жизни. К реальной жизни с Блэйдом.

Но в переднем ряду сидели его родители. Они выглядели старше, чем я помнила. Я встречалась с ними лишь однажды. Они прижались друг к другу и всхлипывали, всхлипывали и качали головами, как будто не могли поверить, что это случилось.