– Привет, Эмма Джейн, – сказал Грейс. – Садись!

Грейс только начал посвящать молодую сотрудницу в подробности, которые сообщил ему Дэвид Алкорн, и объяснять всю щекотливость дела, как снова зазвонил внутренний телефон.

– Рой Грейс, – ответил он, поднимая палец и призывая Эмму Джейн подождать. На другом конце линии послышался живой и дружелюбный голос человека, судя по выговору закончившего дорогую частную школу.

– Здравствуйте, суперинтендент уголовной полиции Грейс! Говорит Питер Ригг.

«Проклятье!» – выругался про себя Грейс.

– Здравствуйте, сэр, – ответил он. – Очень… м‑м‑м… рад слышать ваш голос. Думал, что вы приступаете к работе с понедельника, сэр.

– А что? Вас что‑то не устраивает?

Ах ты, господи, подумал Грейс. Сердце у него упало. Новый год едва начался, а у них уже первое тяжкое преступление. И новый помощник главного констебля еще не успел официально выйти на работу, как Грейс уже ухитрился его оскорбить.

Эмма Джейн сидела навострив уши и глядя на него во все глаза.

– Нет‑нет, сэр, что вы! Наоборот, очень кстати. У нас, похоже, тяжкое преступление. Правда, судить пока рано, но, возможно, дело получит нежелательную огласку.

Грейс подал знак Эмме Джейн, что хочет остаться один. Та вышла, закрыв за собой дверь.

Он подробно рассказал Риггу обо всем, что случилось. К счастью, новый помощник главного констебля продолжал говорить с ним по‑дружески.

Когда Грейс закончил, Ригг сказал:

– Насколько я понимаю, вы лично поедете на место?

Рой не знал, как ответить. В Кроли работают опытные профессионалы; на данном этапе ему нет необходимости ехать туда лично. Гораздо важнее находиться здесь, в кабинете, разбираться с бумагами и следить за ходом дела по телефону – если нужно, ускорять процесс. Но он решил, что новый начальник хочет услышать от него совсем другое.

– Да, сэр, немедленно выезжаю, – ответил Грейс.

– Отлично! Держите меня в курсе.

Грейс пообещал.

Повесив трубку, он задумался. Открылась дверь, и Грейс увидел угрюмую физиономию и бритый череп сержанта уголовной полиции Гленна Брэнсона. Его глаза на фоне черной кожи казались усталыми и какими‑то вялыми, как у снулой рыбы. Клио учила его ни в коем случае не покупать на рыбном рынке рыбу с такими глазами.

– Здорово, старичок! – сказал Брэнсон. – Как думаешь, новый год будет не таким дерьмовым, как прошлый?

– Даже не надейся, – ответил Грейс. – Лучше не будет, будет только хуже. Нам с тобой остается только одно: научиться мириться с этим фактом.

– Вижу, ты сегодня прямо бодрячок‑оптимист. – Брэнсон, сгорбившись, плюхнулся на место, которое совсем недавно освободила Эмма Джейн.

Даже коричневый костюм, яркий галстук и кремовая рубашка Брэнсона выглядели мятыми, усталыми – снулыми. Грейс тревожился за друга. Обычно Гленн Брэнсон следил за одеждой, но недавно он развелся и с тех пор сильно сдал.

– Лично для меня прошлый год был не лучшим. В середине года меня чуть не подстрелили, а под конец вышвырнула из дома жена.

– А ты посмотри на все с другой стороны. Ты не умер и выкинул мои пластинки.

– Вот спасибо так спасибо!

– Хочешь прокатиться? – спросил Грейс.

Брэнсон пожал плечами:

– Прокатиться? Всегда пожалуйста. Куда?

Ответить Грейсу помешал мобильник. Дэвид Алкорн сообщал новые подробности:

– Рой, возможно, это важно. По словам жертвы, у нее кое‑что пропало. Судя по всему, насильник взял. Он унес ее туфли… – Алкорн помолчал. – Что‑то такое у нас было несколько лет назад, припоминаешь?

– Да, но тот брал только одну туфлю и трусики, – ответил Грейс неожиданно тихо.