Он кивнул и смял в пепельнице сигарету.

– Извини.

– Дорогой, надеюсь, ты сейчас думаешь не о работе? Забудь о ней хотя бы на сегодня. Нормального Рождества у нас не было, давай хотя бы порадуемся тому, что нам осталось. Давай придумаем что‑нибудь особенное.

– Знаю, – ответил Рой. – Только…

– У тебя всегда «только», – ответила жена.

– Извини. Мне пришлось утешать людей, для которых в этом году не было ни Рождества, ни Дня рождественских подарков, понимаешь? Их дочь рассталась с подругами утром в Рождество, а к себе домой так и не вернулась. Родители вне себя. Я… обязан сделать для них… и для нее… все, что можно.

– Ну и что? Может, она сейчас трахается с каким‑нибудь парнем, с которым познакомилась в ночном клубе.

– Нет. Такое на нее не похоже.

– Чтоб ты провалился, сержант Грейс! Ты сам говорил, что люди без конца звонят и говорят, что их близкие пропали. Только в одной Великобритании таких случаев двести тридцать тысяч в год! И большинство пропавших объявляются сами в течение месяца!

– А одиннадцать тысяч пятьсот человек не объявляются.

– Ну и что?

– Сейчас у меня дурное предчувствие.

– Твой сыщицкий нюх?

– Угу.

Сэнди погладила его по носу:

– Мне нравится твой нюх, сыщик! – Она поцеловала его в нос. – Сегодня нам надо заняться любовью. Я измерила температуру; похоже, у меня овуляция.

Рой Грейс широко улыбнулся и посмотрел жене в глаза. Когда после смены они с сослуживцами шли в бар напротив центра предварительного заключения, разговоры неизменно крутились вокруг футбола, которым Грейс не интересовался, или вокруг женщин. Судя по признаниям коллег, все девушки делились на две части: на одних парни западали из‑за больших сисек, на других – из‑за ног. А вот Сэнди привлекла Роя Грейса не тем и не другим. Его заворожили ее голубые глаза.

Он вспомнил их первую встречу. Они познакомились через несколько дней после Пасхи; за месяц до того от рака кишечника умер его отец. Матери Грейса только что сообщили, что у нее рецидив рака груди. Сам Рой только что поступил на службу в полицию, и было ему так плохо – хуже некуда. Коллеги уговорили его присоединиться к ним и развлечься – сходить на собачьи бега.

Сам не помня как, он очутился на стадионе, где проходили бега борзых собак; напротив за столиком сидела красивая, оживленная девушка. Их познакомили, но ее имя он сначала не запомнил. Через несколько минут, поговорив с сидящим рядом парнем, девушка перегнулась через стол к Грейсу и сказала:

– Мне дали подсказку! Надо ставить на собаку, которая делает свои дела перед забегом!

– Хотите сказать, надо следить, которая из них полная дерьма?

– Очень остроумно. Вы, наверное, сыщик?

– Нет, – ответил Грейс, – пока нет. Но надеюсь им стать.

Поедая коктейль из креветок, он смотрел на собак, пока их выводили из загона. Собака под номером пять наложила перед самым забегом огромную кучу. Когда к их столику подошла женщина, которая собирала ставки, девушка поставила пятерку на пятый номер, и Грейс, чтобы порисоваться, тоже поставил десятку, хотя проиграть ее ему было не по карману. Их фаворитка пришла к финишу последней, отстав от чемпионки на целых двенадцать корпусов.

На первом свидании, куда он пригласил Сэнди через три дня, он целовал ее в темноте, под рокот прибоя возле брайтонского Дворцового пирса.

– Ты должна мне десятку, – сказал он тогда.

– По рукам! – ответила она. Порывшись в сумочке, она достала банкнот и засунула его ему в вырез рубашки.