Крика, которого я ждала, так и не последовало. Вместо этого она позвала меня решительно, по-учительски — так, как раньше никогда ни с кем из нас не разговаривала:

— Тира, быстро сюда!

Команда была произнесена таким громким и пронзительным голосом, что мне волей-неволей пришлось подчиниться. Мертвенно-бледная, терзаемая приступами тошноты, я поплелась к месту совершенного мною преступления. Окошко в ванной запотело. Китти удерживала голову Скарлетт над водой.

— Давай! — приказала она. — Держи ее под правую руку! Нужно перекинуть через край ванны, чтобы из легких вышла вода.

Вместе нам удалось повернуть обмякшее тело и перегнуть его через край. На пол вылилось огромное количество теплой воды.

— Быстро зови мужчин! Я смогу удержать ее в таком положении одна, — продолжала распоряжаться Китти.

Я подбежала к соседнему номеру и без стука распахнула дверь. Витольд брился перед умывальником. Эрнст еще не проснулся.

— Скорее! Произошло ужасное несчастье! — закричала я.

Вопреки ожиданиям истерика охватила меня, а не Китти. Витольд бросил помазок, стер пену полотенцем и как был, полуодетый, ринулся в нашу комнату, я помчалась за ним. Эрнст Шредер тоже проснулся и пытался сообразить, что происходит. В ванной Китти скомандовала:

— Эрнст поможет мне перетащить ее на кровать, и я сразу начну делать искусственное дыхание. Райнер, вызови «Скорую помощь»!

Тут в дверях появился заспанный Эрнст, который еще нетвердо стоял на ногах. Увиденное настолько шокировало его, что он споткнулся и упал. Китти отправила Витольда вниз звонить по телефону, потому что он один хорошо говорил по-французски. Мы с Китти подхватили тело и перенесли его на кровать. Эрнст Шредер встал и принялся нам помогать.

Китти прикрыла труп одеялом и уверенно принялась за искусственное дыхание. Эрнст держал Скарлетт за руку и все повторял:

— Она жива.

Действительно, вода в ванной еще не остыла, поэтому и тело не казалось окоченевшим.

Витольд стрелой взлетел вверх по лестнице и сменил Китти. Скарлетт выглядела просто ужасно. К счастью, мне не нужно было лишний раз на нее смотреть. Я прекрасно знала, что все лихорадочные попытки спасти ее были напрасными.

На удивление скоро послышалась сирена «скорой помощи». В комнату вбежал врач и двое работников Красного Креста с носилками, кислородным прибором, капельницей и чемоданчиком. После нескольких безуспешных попыток добиться положительного результата врач приказал отнести мертвую в карету «скорой помощи». Ее мгновенно положили на носилки, пристегнули ремнями и, опять-таки поразительно быстро, доставили в машину. Врач захлопнул перед нами двери и начал проводить реанимацию.

Мы молча стояли перед закрытыми дверями. Нам не было видно, что происходит внутри, но всем казалось, что вот-вот взвоет сирена и машина повезет ее в больницу. Лишь я знала, что этого не произойдет — по той простой причине, что оживить Скарлетт уже невозможно. В то же время меня бросало в дрожь при мысли о том, что попытки воскрешения могут оказаться удачными.

Через четверть часа из машины вышел врач. Его лицо выражало крайнюю серьезность, и нетрудно было догадаться, что он собирался нам сообщить. Он спросил по-французски, с кем из нас можно поговорить.

Витольд объяснил ему, что Эрнст Шредер является мужем пострадавшей, но, к сожалению, почти не говорит по-французски. Все же врач повернулся к Эрнсту и сказал по-немецки, с трудом подбирая слова:

— Мне очень жаль, но ничего сделать нельзя.

Затем он снова обратился к Витольду, попросив того ответить на пару вопросов.

Все мы выбежали кто в чем. На мне был спортивный костюм, на Китти — пижама, на Витольде — только пижамные штаны, а Эрнст накинул купальный халат.