Лена умерла с мыслями о том брюнете, который сидел за столиком у фонтана. Умерла, так и не осознав, что он ее и убил: хладнокровно послал на верную смерть.

А она его очень любила — любила его детскую улыбку, его ямочки на щеках, его задорно сморщенный нос…

«Задорно сморщенный нос…»

С этой мыслью она и угасла на глазах изумленного Дорофа.

А на следующий день в газетах появилось сенсационное сообщение: «… в Алжире состоялось покушение на миллиардера Майкла Дорофа, да вот незадача: террористка погибла и пострадал двойник, а сам Дороф, лица которого по-прежнему никто не видел, наслаждался красотами недавно приобретенного им острова в водах Тихого океана».

Глава 1

С мужчинами с детства Валерии не везло. Самый первый ее любимый мужчина — отец — оказался предателем.

«Дочка, я обидел маму, а не тебя», — говорил он, и Валерия ему верила.

Верила целый год, но когда увидела как он целует жалкий сморщенный и очень крикливый комочек, укутанный в розовое, пенящееся кружевами одеяло, Валерия поняла, что предал отец и ее.

«Папа, я тебе уже не нужна,» — сказала она, и отец исчез из ее жизни — больше они никогда не виделись.

Они не виделись, но маленькая Валерия еще долго ждала его и любила. Но он жил с тем жалким комочком, пеленал его и кутал в розовое одеяльце. Мать говорила, что это совсем не комочек, а сводная сестра, но Валерия до сих пор не могла считать сестрой ту, которая отобрала у нее отца.

Порой она думала: «Если бы не предательство отца, жизнь была бы совсем другой — светлой и счастливой, а теперь — одиночество и тоска».

Казалось, редкие удачи посланы лишь для того, чтобы усилить серый жизненный фон: тоску и одиночество.

Внешне отец был так себе: неприметный щуплый голубоглазый белокожий блондин среднего роста, неуверенный в себе, застенчивый и смешливый. Впоследствии Валерии нравились только такие…

Нет, вообще-то нравились разные (и шатены, и рыжие, и брюнеты), но серьезные отношения завязывались только с такими: с неприметными щуплыми голубоглазыми белокожими блондинами среднего роста, стеснительными и смешливыми.

И не было бы в том большой трагедии, если бы не комплекция Валерии. Валерия оказывалась выше своих избранников едва ли не на голову, в самом прямом, а не переносном смысле. Избранников разница в росте не волновала, но Валерия стыдилась своей долговязости и переживала. Тем более, что подруга ее, Елизавета Крылова, подливала масла в огонь, хронически недоумевая.

— Ты же красавица, Лерка, — твердила она, — так почему выбираешь уродов?

Как говорится, на вкус и цвет товарищей нет: возможно, Валерия красавицей и была, но строгая мамаша, наградившая ее гренадерским ростом, слишком часто сокрушалась вслух, что дочка растет каланча, и жениха ей ввек не сыскать.

Мать-то ладно, родилась она раньше своего времени. В годы ее молодости в моде были озорные пампушки, а про таких, как она, действительно говорили «длинная» и «каланча». Но если бы только мать. С детских лет белобрысая голова Валерии возвышалась над головами сверстников. Естественно, ее дразнили верзилой. С мальчишками отношения складывались чисто мужские.

Но однажды ей почти повезло. Когда Валерии было пятнадцать, у нее наклевывался роман с мальчишкой из соседнего двора. Он как-то рискнул за ней поухаживать, но все закончилось чрезвычайно трагично. Для Валерии трагично, потому что для окружающих как раз наоборот: история эта выглядела весьма комично и потом еще долго над ней всем двором потешались на горе несчастной Валерии.

А было вот что. Однажды, после милой прогулки по городу под луной, молодые люди забрели во двор Валерии.