Тем не менее, час спустя, уверившись, что Элен заснула, он потихоньку выскользнул из спальни и позвонил. Он очень боялся этого, но хотел услышать от Лоренса, что произошло у них сегодня вечером. Он долго держал у уха трубку, но к телефону никто не подошел, поэтому Кемпбел вернулся в постель и покрепче прижал к себе Элен. Его непричастность к этому подтвердится, как только статья появится в газете. Хотел бы он, чтобы с такой же легкостью можно было доказать невиновность Элен и поверить этому.

ГЛАВА 32

Лоренс уставился на газету, оцепенев от изумления. Он с омерзением читал статью. Передернутые факты и клеветнические обвинения плыли у него перед глазами. Статья не имела ничего общего с тем, что они обсуждали с адвокатами. Это было так чудовищно, что трудно было бы придумать хуже. «Убийца ребенка борется за право опекунства» — возвещал заголовок в газетенке Диллис. Когда до Лоренса стал доходить весь ужас напечатанного, он пришел в такую ярость, какой не испытывал никогда в жизни. Кемпбел, убедивший их, что напечатает историю Кирстен под псевдонимом в газете «Эспресс», не только совершил предательство, переметнувшись на сторону Диллис, но сделал это самым гнусным образом.

«Шесть лет назад, — писал Кемпбел, — Кирстен Мередит хладнокровно убила — убила! — своего ребенка, чтобы отомстить бросившему ее любовнику, тому, кого теперь снова коварно завлекла в свои сети и который собирался вступить в борьбу с женой за право опекунства над четырехлетним сыном. Опекать своего ребенка он намерен совместно с женщиной, убившей свое первое дитя». В статье излагались все подробности аборта Кирстен, но это преподносилось как обдуманный поступок психопатки. У Лоренса сжалось сердце. Ему не верилось, что Кемпбел способен на такое.

В статье говорилось, что Кирстен привыкла «убивать невинных детей», что был еще один такой случай. Так разве может она стать подходящей родительницей? Она отказала двум отцам в праве иметь ребенка, воспользовалась своим порочными чарами, чтобы заставить Пола Фишера отвернуться от своих чад, чего же от нее ожидать, если вдруг Том Макалистер будет каким-нибудь образом угрожать ее благополучию?

Дальше пошло еще хуже. Какой-то тайный, но якобы надежный источник сообщал, что Кирстен противодействует тому, чтобы Лоренс получил опекунство. Она не хочет ребенка другой женщины и — свидетельство тому ее жизнь — вообще не хочет детей. Получив наследство Пола Фишера, она стремилась лишь вернуть Лоренса Макалистера. Пиппа Макалистер стояла у нее на пути, но, к счастью, бежала в Италию. Потом появилась Анна Сейдж, очень похожая на Пиппу, но и она весьма своевременно покинула этот мир. Джейк Батлер, по утверждению того же источника, угрожал рассказать все, что ему известно о Кирстен, но и его больше нет. Чем, вопрошал Кемпбел, все это кончится?

Лоренс смял газету. Кровь бешено пульсировала в висках. Как, черт возьми, он мог поверить такому, как Кемпбел? Что он скажет Кирстен, когда она увидит эту статью? Лоренс подумал о Томе, и сердце у него защемило — не видать теперь ему опекунства, он наверняка потеряет сына, но прикончит Кемпбела за это подлое предательство. Невыносимо страдая, Лоренс вскочил из-за стола и беспокойно зашагал по кухне. Им вдруг овладела безумная мысль разбудить Кирстен и Тома и увезти их куда-нибудь далеко — туда, где их никто никогда не найдет. Зачем Кирстен снова проходить через все это, она достаточно натерпелась, и он должен оградить ее от этой травли. Сейчас он ей нужен, как никогда, но что же ему делать? Обвинения в причастности к убийству Анны и Джейка высказывались так недвусмысленно, что полиции волей-неволей придется возобновить расследование. Лоренс стукнул кулаком по дубовому шкафу, потом прижался к нему лбом. Он чувствовал, что кто-то ведет тайную игру, но не мог доискаться причин.