Огилви мог легко вызвать к себе неприязнь. Он говорил самоуверенным, громким голосом, почти никому не давая возможности прервать свой монолог и не интересуясь чужим мнением. Харден решил, что это результат долгих лет общения с подчиненными.

Следующую пинту выставил один из друзей капитана. В ожидании новой порции спиртного толстые пальцы Огилви безостановочно барабанили по колену. Кто-то задал ему вопрос о «Левиафане».

— Это гигантский корабль. Самый большой корабль в мире. — Огилви потянулся было за своим стаканом, но остановился. — Я жалею только о том, что его построили не в Англии. Греки и японцы показывают нам, что отжившие свой век морские традиции мешают идти вперед. Джентльмены, на море наступает новая эра — эра больших кораблей!

— Если построить большой корабль, — продолжал он, — начинить его автоматикой, чтобы избавиться от сотен людей в машинном отделении, набрать команду из хороших офицеров — а вы знаете, что у меня служат только англичане, которых я взял с собой, уходя из «Пи энд Оу», — то большой корабль будет верно служить вам и делать свое дело. Джентльмены, корабли нужны именно для этого — делать свое дело.

— И неважно, сколько людей убьет ваш большой корабль? — громко сказал Харден.

Глаза всех присутствующих обратились к стойке. Харден, повертев в руках пустой стакан, протянул его бармену для новой порции.

— Я вас не понял, молодой человек, — произнес Огилви.

Харден, увидев, что бармен не собирается снова наливать ему виски, ударил стаканом по деревянной стойке и понял, что пьян. Поставив стакан, он ответил Огилви:

— Сэр, своим большим кораблем вы потопили мою яхту и убили мою жену.

Посетители бара начали обмениваться удивленными взглядами, но Огилви, очевидно, все понял. Он встал и ответил:

— Должно быть, вы — тот тип, который клеветал на меня в Адмиралтействе.

— Вы отрицаете свою ответственность? — закричал Харден. От звука собственного голоса у него зазвенело в ушах.

— Отрицаю, — ответил Огилви, подходя к Хардену. У него были маленькие светло-голубые глаза, и Харден, увидев капитана вблизи, понял, что тот гораздо более сильный мужчина, чем можно было заключить по его добродушному лицу. — Я никого не потопил!

— У вас не было впередсмотрящих, — сказал Харден, откидывая волосы со лба, — вы ничего не видели.

В глазах Огилви промелькнуло сомнение, но тут же исчезло.

— Мой корабль никого не потопил, — сказал он твердо.

— Сукин сын, ты налетел прямо на меня! Я видел на корме название твоего корабля!

Огилви повернулся к людям у камина, стоявшим с разинутыми ртами.

— Этот молодой человек, очевидно, нуждается в медицинской помощи. Он явился в Адмиралтейство с дикими заявлениями, которые вполне справедливо были проигнорированы. Видимо, он ищет козла отпущения, на которого можно свалить гибель своей жены. Я подозреваю, что он сам во всем виноват и пытается заглушить в себе совесть, перекладывая ответственность на других.

Харден ударил его.

Огилви вскрикнул и отшатнулся, закрыв лицо ладонями. Его друзья вскочили на ноги и бросились на помощь, издавая испуганные восклицания. Харден спокойно смотрел, как они окружили капитана. Огилви был в замешательстве, как будто смотрел фильм, на начало которого опоздал, и не мог понять, о чем идет речь.

Его лицо было искажено от боли.