– В общем, поспешил я к обиталищу Меркара и Апреи, где они остались дожидаться незваных гостей. Ну, думаю, теперь эти гости должны отступить, напугавшись непонятного, а то и вовсе убраться восвояси. Короче, я почти уверился, что папаше с дочкой ничего больше не угрожает. Как вдруг услышал крики. Два, один за другим. Первый походил на боевой клич, второй – на предсмертный выкрик. Потом донесся треск сучьев, свист тетивы, невнятные возгласы. Что-то там у них происходило. Следовало поторопиться.

Хоть и обзывали меня перекормышем, но я тоже способен, даже двигаясь быстро, подкрасться не шумнув. Зря я, что ли, промышлял воровством и промышлял успешно.

Да, видать, часть этих оборванцев верхом прошли. Или низом. Обошли, короче.

Я подобрался к самому гнезду папаши Меркара, осторожно выглянул из зарослей. И увидел…

Папаша Меркар свешивался из дупла, в его спине торчало две стрелы, а из перерезанного горла вытекала кровь. Чуть ниже возле еще одного дупла Апрея билась с двумя такими же бородатыми, как мой давешний знакомец, лесными разбойниками. Девушка из последних сил удерживала за перехваченное запястье руку одного – острие ножа дрожало перед лицом лесной лучницы. Вдобавок каким-то невообразимым образом Апрее удавалось уворачиваться от второго бородача. Тот пытался достать девушку ножом из-за спины своего сородича, по-другому он не мог, ветвь узка, не обойти. И это пока спасало Апрею, однако долго ей не вытянуть. Если один не продавит, другой дотянется. И, словно бог несчастий услышал мои мысли: второму бородачу удался резкий и точный выпад.

Я даже не поверил своим глазам, когда лезвие, которому, казалось бы, не суждено промахнуться, вжикнуло рядом с девушкой, воткнулось в дерево, уйдя в него чуть ли не по рукоять. То как Апрее удалось уклониться, развернув вместе с собою того бородача, с которым боролась, – можно назвать чудом. Хотя, с другой стороны, может и не чудо никакое, а просто жизнь на деревьях приучает к ловкости и изворотливости.

Однако увернуться-то Апрея увернулась, а вот равновесие потеряла, ее повело назад. Чем тут же воспользовался первый бородач. Он не стал вырывать руку с ножом, ударил коленом, попал девушке по бедру и всадил локоть свободной от ножа руки лесной лучнице под подбородок. Голова Апреи откинулась, девушка ушиблась затылком о ствол и потеряла сознание.

Оба бородатых героя издали победный клич, вскидывая руки. Чего ж им было не радоваться! Теперь гнездо со всем имуществом и прилегающие к гнезду охотничьи угодья переходят в их безраздельное владение. Да и лучница теперь в их полной власти. Хочешь убей, а хочешь… Но они явно намеревались убить. Первый бородач склонился над девушкой, ухватив за волосы, отвел ее голову назад, занес нож…

Раздумывать не приходилось. Если до того я не успевал вмешаться и мог лишь таращиться на происходящее, то уж теперь, какое бы проклятье надо мной ни висело, спокойно наблюдать, как будут резать девушку, словно жертвенного барана, не мог.

Выскочив из укрытия, я метнул два ножа один за другим: нож Апреи вошел первому бородачу под лопатку, и разбойник из Серого гнезда полетел вниз пересчитывать сучки, а нож, который я отнял у проходимца, попавшегося в мою петлю из лианы, угодил второму бородачу в голову, но угодил всего лишь рукоятью. Однако смерть сородича напугала второго бородача и тот, прыгнув на соседнюю ветку, поспешно скрылся в зарослях.

Можешь мне сказать, Симур: что ж ты, парень, с детских соплей обучался управляться со всяким разным оружием, а не освоил толком такой простой вещи как метание ножей. Так я тебе разъясню. Не каждый нож равно пригоден к метанию. Тут все зависит от веса рукояти и веса клинка. Возьмем, к примеру, охотничий киммерийский нож с рукоятью из кости снежного медведя…

– Постой, постой! Я не собирался ни в чем тебя упрекать.