Мать не шелохнулась, Светка поставила коробочку перед ней на стол и села. Именинница кончиком пальца тронула коробочку, точно хотела убедиться, что та ее не укусит, принюхалась с недовольным видом и ножом оттолкнула подарок от себя.

— Дешевка, — буркнула мать, — запах приторный, рыночный. Я тебе не торговка рыбой, милочка.

— Это я купил, — сказал Андрей. — В Милане, когда в командировку ездил.

Мать глянула на него, на Светку и снизошла, взяла подарок, распаковала, сунула нос в коробочку.

— Неплохо, неплохо, — пробормотала она, аккуратно надушившись, — спасибо, сынок.

— С днем рождения. — Андрей поцеловал мать, Светка с приклеенной улыбкой наблюдала за ними. Мать едва кивнула ей и достала из легендарного буфета круглую зеленую бутылку с длинным горлышком, поставила на стол.

— Давайте праздновать.

Эти слова традиционно были в их семье сигналом, что стол можно грабить. Андрей немедленно взялся за салат, положил матери, повернулся к Светке, но та прикрыла тарелку ладонью. «Худеем. Ну-ну», — Андрей положил себе щедрую порцию, Светка взяла из вазы самую маленькую грушу и теперь с видом прирожденной аристократки пилила ее на чисто саксонского происхождения тарелке. Андрей открыл бутылку, пробка выскочила из горлышка с приятным легким звуком, запахло свежестью и кислым виноградным соком. Сухие вина он терпеть не мог, но налил себе бокал, чтоб не расстраивать компанию. Чокнулись, закусили.

— Франконское вино. — Мать смаковала по глоточку. — Машенька привезла из Констанца.

Многозначительно глянула на Светку, но она так увлеклась грушей, что не обращала внимания ни на что другое. Психолог не зря брал нехилые деньги за свою работу.

— Она отдыхала на Боденском озере, посещала термы, поднималась в Альпы, — мечтательно рассказывала мать, — была в открытой опере, шикарно отдохнула, говорит. Это вам не Турция!

Она уставилась на Светку, та оторвалась от груши, пригубила вина и улыбнулась:

— Не знаю, я там не была и не тянет. Вы хотите в Турцию?

Андрей сделал большой глоток, скривился. Как это можно пить — непонятно, да еще и мелкими глотками. Он отставил бокал.

— Кислятина, — заявил и принялся за салат.

Светка повернулась к мужу.

— А по-моему, хорошее вино, — искренне удивилась она, — чего ты капризничаешь?

Мать грохнула бутылку на стол перед невесткой, Светка подскочила от неожиданности.

— Пусть лучше пьет, — мать обращалась к Андрею, — у Людмилы Петровны, ну, ты ее помнишь, учительница химии с третьего этажа, — у нее дочь и внучка наркоманки! Все из дома тащат, вот где ужас!..

Светка деликатно отодвинула тарелку с половинкой груши и вышла на балкон.

— Не курить мне там! — вслед ей крикнула мать.

Андрей перегнулся через стол:

— Мама, хватит…

— Не хватит, — прошипела мать и навалилась на скатерть, музейные тарелки опасно поползли к краю, — это тебе хватит ерундой заниматься, она тебе не пара! Ты знаешь, где Маша сейчас работает, кто ее отец? Ты понимаешь, от чего ты отказываешься?

Знал он превосходным образом и толстую пожилую девушку Машу с ножками-бутылочками, всегда в девчачьих платьях, голосок писклявый и сальный взгляд, как и ее волосы. Видел и каждый раз поражался, почему она при своем положении и папе-полковнике ФСБ не приведет себя в порядок. Фамилия у нее была подходящая, Щур, и папа уже отчаялся пристроить дочурку замуж за кого-то из своего круга и был согласен на любого кандидата, готового продать душу за право приобщиться к благам их семьи.