— Значит, отец ребенка не задержался?

— Это в прошлом. Ну же, Хэл! — Она почти умоляла. — Это же очевидно — ты что-то знаешь.

Если бы речь шла о председателе комитета по планированию, она бы постаралась пустить в ход свои женские чары. Но с Хэлом Нортом не стоило флиртовать, не задумываясь при этом о продолжении. В юности она была одержима им, смущаясь даже взглянуть в его направлении, она могла только догадываться, какую опасность представляет собой молодой Хэл Норт. Теперь она была зрелой женщиной, и у нее не было оправданий.

— Вскоре это будет обнародовано, — сделала она последнюю попытку, отчаянно надеясь, что он не замечает того, что творится у нее внутри.

— Значит, тебе осталось немножко подождать.

— Ладно, не называй имени. Просто скажи, что случится с имением? — Это все, что ей было нужно для того, чтобы репортаж оказался завтра на первой странице газеты. — Здесь будет гостиница и конференц-зал?

— Мне показалось, ты сама говорила, что здесь будут что-то строить. Возможно, фабрику.

— Ну ты же понимаешь, как это происходит… — Клер попыталась беззаботно пожать плечами. — Когда неизвестна правда, пустота наполняется ложью и слухами.

— Правда? — Хэл выпрямился и убрал охотничий нож. — Наверное, в этом ты разбираешься гораздо лучше меня.

— Ой, только не надо. Я работаю в местной газете. Иногда мы публикуем слухи, но мы слишком тесно связаны с местными жителями, чтобы печатать неправду.

Она попыталась встать, твердо намереваясь уйти, но он задержал ее.

Посчитав, что ее проблема решена еще не до конца, Клер подчинилась и почувствовала, как его руки опускаются ей на талию.

Ей следовало запротестовать, она бы это и сделала, если бы язык подчинялся ее мозгу. Все это пролетело в ее мыслях, когда он приподнял ее, и она услышала квакающий звук. Ее ноги наконец появились из грязи, причем одна из них была без туфли. Ее нос оказался прижат к темно-зеленой ткани его рыбачьего комбинезона, и она забыла думать о колокольчиках.

Хэл Норт обладал совершенно не похожим ни на что ароматом. Он пах свежим воздухом, сочной свежескошенной травой и лепестками колокольчиков, но через пелену природных запахов проникал еще какой-то аромат. От чистого, сладкого запаха теплой кожи у нее приятно защекотало в носу.

Он был таким провоцирующим, очень, очень возбуждающим и пробуждающим в ней желание сказать «да»… но она заставила себя сделать глубокий вдох. В молодости он был плохим парнем, и ей с трудом верилось, что с тех пор что-то изменилось.

— Прошу прощения, — сказала Клер, изо всех сил стараясь избегать взгляда его опасных глаз, прислоняясь к его плечу и пытаясь не потерять равновесие. — Мне действительно пора.

— Пора? А ты ничего не забыла?

— Туфлю? — предположила она, надеясь, что он вытащит ее из грязи сам. В конце концов, на нем рабочая одежда. Ей не очень хотелось обратно залезать в канаву, но и идея надеть туфли на каблуках, лежавшие в ее сумке, перекинутой через плечо, тоже не вдохновляла.

— Вообще-то я имел в виду то, что ты ехала на велосипеде по дорожке для пешеходов. Нарушала правила, даже не задумываясь.

— Ты издеваешься? — Она рассмеялась, но объект ее юношеской страсти сохранял вполне серьезный вид. Он не шутил. Он был… Она не могла понять, каким именно он был. Она только чувствовала, что его взгляд заставляет ее сердце биться в бешеном ритме. — Нет! Нет, конечно же ты прав. Я больше так не буду.

Его скулы стали еще напряженнее, подбородок задрался немного вверх.

— Я тебе не верю.