Он зашел ей за спину, обхватил левой рукой под груди, а правой держал пистолет у ее виска.

— Вперед, — тихо сказал он.

Они, передвигаясь как многоногое, но неуклюжее насекомое, подошли к первой двери.

Девушка осторожно, видимо помня предостережения Алексея, и ощущая холод оружия около своей головы, постучала в дверь:

— Мага, открой мне. Я соскучилась.

За дверью, заворочались, раздались сдавленные смешки, послышалось что-то вроде — «…поделился бы…», и дверь медленно приоткрылась. Этого вполне хватило Алексею, чтобы сильно толкнуть дверь, переместиться вправо из-за спины своей заложницы, и сделать два приглушенных выстрела.

Один из постояльцев рухнул головой в номер, а второй даже не успел поднять голову с подушки.

— Следующий, — сказал Маркин медсестре.

Он ожидал от нее нечто вроде нервного шока, истерики, и уже готовился принять меры… Но взглянул на нее еще раз, и понял, что кричать эта умная девушка не будет. Увидев, как он стреляет, она предпочла перейти на его сторону.

— Это тебе зачтется, — сказал ей Алексей. — Если все сделаешь как надо, получишь хорошую сумму.

Девица кивнула. Маркин улыбнулся про себя. «На жадину не нужен нож — ему покажешь медный грош…». Главное, чтобы она не вспомнила другую мудрую мысль — «на дурака не нужен нож — ему в три короба наврешь…».

У Маркина сложилось впечатление, что медсестричка обслужила на этом этаже практически всех. По крайней мере, те же самые слова, только с заменой имени, что она произнесла у первого номера, действовали безотказно. Убийства стали похожи на конвейер. Девушка уже сама отклонялась влево, открывая Маркину пространство для успешной стрельбы. И он не промахивался. Еще бы: отличная школа, упорные тренировки и чудо-таблетки.

Последний номер, к которому они подошли, был номер Линды.

Здесь вышла легкая заминка. Медсестра слегка прокашлялась, аккуратно постучала, и, дождавшись ответа — «Кто там?» — сказала:

— Линдочка, тебя Эдик зовет.

— Чего ему приспичило в такую рань?

— У него опять приступ. Плохо ему. Он тебя зовет.

За дверьми что-то зашелестело, заскрипело, дверь приоткрылась…

Маркин втолкнул туда медсестру, выстрелил в спящую Эмилию, и направил пистолет Линде в лоб.

Она даже не вздрогнула. Хотя нет — вздрогнула на долю секунды, но мгновенно взяла себя в руки.

— Что-то подобное я подозревала, — спокойно сказала она. — Но не верила.

А потом обратилась к медсестре, словно Цезарь к Бруту:

— И ты, Галка?

— Нет, — ответил за нее Алексей. — Это я ее заставил.

Левой рукой он выхватил свою безотказную духовую трубочку, и выстрелил в медсестру. На это ушли секунды. После этого Маркин смотрел только на Линду.

— Ты меня убьешь? — по-прежнему спокойно спросила она.

— Да… Но сначала я хочу услышать от тебя ответ на один вопрос. Зачем ты убивала русских? Что мы тебе сделали плохого?

Линда злобно усмехнулась, и на мгновение ее милое личико превратилось в маску демона:

— Помнишь, я говорила тебе, что мои родители погибли в автокатастрофе по вине пьяной компании? Так вот. Вся эта компания были русскими. Вы лишили меня родителей. Я убивала ваших солдат. Мы, наверное, квиты.

— Точно, квиты, — ответил Маркин, и выстрелил. Он слегка перевел дух, потом вытащил специальную ткань, протер пистолет, и вложил его в руку медсестре, а все оставшиеся патроны отсыпал ей в карман. Духовую трубочку он вложил в руку Линды. Смотреть на ее мертвое лицо, с маленькой дыркой во лбу он не стал.