|
Воспоминания о прошедшей ночи были еще свежи, и хотя я был твердо уверен, что ничего между нами не произошло – слишком много было выпито накануне, воспоминания все равно были не в радость. Видимо, и она поняла это, поэтому лишь молча шла рядом, время от времени тихонько вздыхая.
И только в такси она обронила тихо: – Ваш сын звонил. – Костя?! – от неожиданности я так сильно вцепился в ее плечо, что она ойкнула. – Что ты ему сказала? – Ну… Что вы в больнице. – Господи! Я закрыл лицо ладонями. Все стало ясным в один миг. А я-то думал, что они просто сводят счеты… Я уже не удивился, увидев из окна машины свет в окнах своей квартиры. Самолет из Вены прилетает в Москву утром… На пороге мы молча обнялись, и я, несмотря на все, с радостью смотрел на сына. Он еще вырос, уже догоняя меня, хотя широты в плечах и груди ему пока не доставало. От матери он унаследовал светлые волосы и голубые глаза, но черты лица были моими – замечательный мальчик, умный, красивый, отзывчивый. Лишь только узнал, что отец в больнице, ни на минуту не задумавшись, полетел в аэропорт. И не надо было спрашивать теперь, кто сообщил ему неприятную новость… Но это было еще не все. Мы заканчивали свой тихий семейный ужин, когда в дверь позвонили. Открывать пошла Аня, а я лишь взял наизготовку свой металлический костыль – на этот раз я был наготове, и непрошенным гостям пришлось бы туго. Но костыль не понадобился. Удивленная Аня проскользнула в прихожую, а вслед за ней в дверях появилась… Оксана! Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, затем я решительно подвинул соседний стул. – Раздевайся, проходи. И раз уж все собрались, давайте знакомиться…
7.
– Из тебя получается неплохая свекровь. – Тебе бы все шуточки! – Оксана с обиженным видом сидела на постели, нервно закручивая распущенные по плечам волосы в узел. – Я все вижу и слышу. Заперлись, шушукаются и хихикают. А потом затихают – целуются. Неужели тебе все равно? Мне было не все равно. Я и сам прекрасно видел, какими взглядами обменивается (как им казалось, украдкой) эта парочка. Это кольнуло меня наутро после первой семейной ночи под крышей родного дома. На минуту стало обидно, что девушка, сутки назад решительно залезавшая ко мне в постель, в следующую ночь не менее решительно предпочла другого. Но этот другой был моим сыном. И он заслуживал, чтобы предпочли его. В конце концов я сам был виноват, уложив их спать в одной комнате – другого варианта в двухкомнатной квартире не выходило. А если учесть, что обоим около двадцати: ему чуть больше, ей чуть меньше… – Окрутит она парня – и все! А ему еще учиться сколько! Ты об этом думаешь? Я не думал. Я не мог и не хотел заглядывать так далеко. Не имел права. Хотя из Ани будет хорошая жена. Конечно, парню всего двадцать и ему еще учиться и учиться. Но я сам женился в двадцать, а учился потом. Не пропал. Не это главное. Пусть женится, если хочет. Пусть, если пожелает, не женится. Главное сейчас не в этом. – Что молчишь? – На тебя любуюсь. Насмотреться не могу. – Правда? – Самая настоящая. – Самец… – А почему бы нам не сделать другого сына? Раз этот непослушный… И ты его женишь на ком захочешь. – Ты… Ты это правда? – она птичкой вспорхнула мне на грудь. – Ты действительно этого хочешь? – И даже прямо сейчас. – Ах ты, сатир… "Хорошо, что уже не старый!" – успел подумать я, прежде, чем эта и все другие мысли улетели далеко-далеко… Когда она уснула, я тихонько встал, накинул халат и прямо босиком прошел в кухню. |
