Выслушав Арнольда, Местерс попросил его удалиться из комнаты, а затем повернулся к мисс Бриксам:

— Пусть на вас не действует ни обстановка этой комнаты, ни то, о чем я хочу вас спросить, мисс! Ничего плохого с вами не случится, — сказал он ей добродушным тоном.

— Я знаю, что глупа. Но, право, сама не понимаю, что со мной! Два часа назад я ни за что бы не поверила, что так разволнуюсь. Может быть, это потому что я в первый раз по-настоящему вижу эту комнату. Когда умер отец, мне было три года, и я ничего не помню. Но о чем вы хотели спросить меня?

— После того, как мистер Бендер удалился в комнату, вы решили не оставаться в столовой, не так ли?

— Да, я почувствовала, что не в состоянии выдержать это напряженное выжидание. Гийо также сопровождал меня, сказав, что ему скучен этот опыт.

— Куда вы пошли после того, как покинули столовую?

— Наверх, в свой будуар. Но почему вас это интересует?

— Только потому, что об этом обычно спрашивают. Сколько времени вы там оставались?

— До того самого момента, когда я услышала крик Джудит, это значит, когда… — Она сделала резкий жест в сторону кровати.

— Был ли с вами кто-либо еще? Например, кто-либо из прислуги?

— Но… Гийо был со мной.

У Местерса чуть не выпал из руки карандаш.

— Да, — пробормотал он, — правда. Но он ведь не оставался подле вас все время, мисс? Я хочу сказать, что молодые люди… любят бродить по дому.

Изабелла посмотрела на него.

— Я не знаю, что вы вбили себе в голову, инспектор, но Гийо действительно был очень возбужден, когда вошел в мой будуар.

— Когда это было?

— Не более чем через полчаса после начала эксперимента, это значит — около половины одиннадцатого. Я уверена во времени, так как в течение всего этого ужасного выжидания следила за стрелкой часов. Когда пришел Гийо, мы попытались сыграть в шахматы. Мы часто проводим время таким образом. Потом попробовали играть в карты. Но были слишком нервно настроены для игры и кончили тем, что стали разговаривать о происходящем событии.

— И мистер Гийо Бриксам до самой полуночи оставался подле вас?

Терлен посмотрел на сэра Джорджа, имевшего вполне удовлетворенный вид. «Отлично, — казалось, думал он, — теперь все в этом доме имеют алиби!»

Но Местерс не был удовлетворен и еще больше помрачнел, когда услышал, что Г, М. напевает.

— Может быть, вы желаете задать мисс Изабелле какой-нибудь вопрос, сэр Генри?

— Действительно хочу, — сказал Г, М., теребя подбородок. — Вы сказали, что ваш племянник говорил с вами о комнате. В каком смысле?

— Он старался ободрить меня шутками «о якобы существующей опасности».

— Опасности из-за отравленной западни, не так ли?

— Да! Он сказал, что, предположим, отравленная ловушка когда-то действительно существовала. Неужели вы думаете, что яд мог сохранить свою силу в течение стольких лет?

Г.М. нахмурился.

— Об этом я ничего не знаю! Если первый человек погиб в 1803 году, а последний в 1876, это доказывает, что сила яда не ослабела. Простите, Местерс, но мне это напоминает случай со шкатулкой Калиостро, о которой я уже говорил за столом: старый коллекционер был найден мертвым в своем частном музее без заметных следов насилия. Напомните мне об этом случае позднее. Так вот, шкатулка, вызвавшая смерть, была сделана в 1791 или 1792 году… Продолжайте, мисс Бриксам, прошу вас!

— Да, но я помню, что я ответила Гийо: «То, что вы говорите, — правда, но ведь кто-то…» — она украдкой бросила взгляд на Г.