Пока Местерс записывал показания, его лицо было точно каменное. Он продолжал:

— Вы, сэр, говорили о стрелах из трубки. Есть ли у вас также и трубка?

— Ах, вот в чем дело! — воскликнул Ментлинг. — Вы, значит, полагаете, что этот несчастный мог быть убит стрелой, выпущенной из трубки? Во всяком случае это предположение более вероятно, чем легенда о проклятии, заключенном в этой комнате. Слушайте, трубка действительно исчезла… Я…

— Я вынужден, наконец, поверить, что это становится серьезным, — сказал Г.М. — Вы случайно не обнаружили стрелу при обыске комнаты, Местерс?

— Нет, сэр, мы не нашли ничего подобного, но необходимо будет уточнить.

— Скажите мне, что же вы тогда нашли? — спросил Г.М., взглянув на него. — По виду, вы очень горды собой! Вы не нашли чьих-нибудь отпечатков пальцев?

На лице Местерса отразилась скрытая радость: наконец-то он нашел что-то, чем мог взволновать Мерривейла.

— Отпечатки? Их сколько вашей душе угодно! Прежде, чем вам пришло в голову позвать меня, все входили в эту комнату. А лицо, производившее уборку, было достаточно предусмотрительно, чтобы надеть перчатки… Возможно, чтобы не испачкать руки! Но нам все-таки удалось обнаружить несколько следов, оставленных этим лицом!

Тон у Местерса был такой решительный и грубый, что у Терлена создалось впечатление, что он говорит о ком-то из присутствующих. Сразу же после этих слов инспектор закрыл свою записную книжку.

— Благодарю вас, лорд Ментлинг. Вы мне сегодня больше не нужны, если только сами не пожелаете что-нибудь добавить…

— Нет, право, нет…

— Очень хорошо! Теперь очередь за вами, мистер Равель!

Равель украдкой налил себе виски и сделал большой глоток для храбрости. Местерс заметил его волнение и сказал мягким голосом:

— Не надо пугаться, сэр! Как бы сильно мы ни подозревали кого-то, мы пока не уполномочены никого арестовывать. Прошу вас сделать небольшое сообщение…

— Уверяю вас, инспектор, я ничего не знаю об этом деле. Я имею алиби, которое вам, кажется, представляется сомнительным. Но, несмотря на это, я не убивал бедного Бендера. Вместе со всеми я присутствовал за ужином, но я не был знаком с Бендером и никогда его раньше не видел. Вот все, что я могу вам сказать. Вы мне разрешите допить виски?

— Конечно, мистер Равель. Но речь идет не об ужине. Я бы хотел услышать о том, что было позднее. Когда вы покинули столовую?

— В половине двенадцатого, сразу после того, как Бендер ответил на очередной вызов. Это было очень волнующее ощущение. Я никогда его не забуду. Мое счастье, что в это время он, как я слышал, был уже давно мертв.

— Куда вы отправились?

— В свою комнату. Мне нужно было составить каблограмму в Париж и написать одно письмо. Я воспользовался телефоном в своей комнате, написал письмо и спустился в холл, услышав громкие голоса.

Местерс посмотрел на него, затем, проверив записи в своем блокноте, продолжал:

— Ваша комната, если я не ошибаюсь, находится на первом этаже, точно напротив будуара мисс Изабеллы Бриксам, не так ли? Хорошо, все в порядке. Проходя мимо, вы, вероятно, заглянули в будуар, а может быть, даже разговаривали с мисс Бриксам?

— Нет, я с ней не разговаривал. Хотя дверь и была открыта, но она сидела перед камином с опущенной на грудь головой, и мне показалось, что она спала. Мне не хотелось ее тревожить.

Наступила тишина. Местерс бросил взгляд на Гийо, сидевшего со скрещенными на груди руками. Инспектор мягко спросил:

— А где находился мистер Гийо Бриксам?

Равель вытаращил глаза.