— Но где они, черт возьми? — спросила Лаки, нервно барабаня пальцами по столу. — Они выехали со съемочной площадки уже больше полутора часов назад. В это время на улицах мало машин, что могло случиться?!

— Я сам схожу с ума. Лаки. Быть может, у них заглох мотор или спустило колесо. Но свою речь ты должна произнести сейчас — после концерта будет уже поздно, половина народа к этому времени уже уйдет.

— Ладно, Стив, не нуди. Я сама все прекрасно понимаю, — раздраженно бросила Лаки, знаком подзывая к себе распорядителя. — Я готова, — сказала она ему. — Давайте начнем.

— Вот и отлично, — со вздохом облегчения сказал тот. — Только подождите еще минутку, я попробую разыскать Чарли Доллара — он должен, так сказать, представить вас, произнести вступительное слово перед вашей речью.

— Чарли Доллар скажет вступительное слово? — переспросила Лаки, не в состоянии скрыть своего удовольствия. — Хотела бы я знать, в чью голову пришла эта блестящая идея?

— Вообще-то это был наш сюрприз, но из-за… из-за случившейся задержки нам пришлось попросить Чарли не показываться вам на глаза. Надеюсь, он еще не ушел.

— Вы хотите сказать, что заперли старого доброго Чарли в гримерной наедине с бутылкой скотча? Боюсь, это была большая ошибка с вашей стороны. Чарли не может…

— Если вы немного подождете, — дипломатично ответил ее собеседник, — я попытаюсь выяснить, как обстоят дела.

Чарли Доллар был одним из тех счастливцев, к которым Лаки питала искреннюю симпатию и расположение. Сейчас ему было уже далеко за пятьдесят, однако ни это, ни пристрастие к алкоголю не мешали ему оставаться настоящей «звездой». Женщины по-прежнему обожали «душку-Чарли», несмотря на его выпирающий животик, высокий лоб с большими залысинами и привычку отзываться о присутствующих откровенно и часто нелицеприятно. Впрочем, даже самые нелестные отзывы ему обычно прощались, так как и к самому себе Чарли относился строго и беспристрастно. Достаточно сказать, что «Оскара», полученного им за последний фильм, Чарли Доллар держал на бачке унитаза в гостевом туалете.

Когда организаторы наконец разыскали его, Чарли был уже здорово пьян, что было для него вполне обычным состоянием. Нетвердой походочкой он пересек зал и, приветливо улыбаясь знакомым, поднялся на эстраду. В одной руке Чарли по-прежнему держал стакан с виски, который никому не удалось у него отнять.

Лаки с улыбкой слушала, как поминутно поправляя свои знаменитые дымчатые очки и прихлебывая виски, Чарли живописует ее многочисленные добродетели и достоинства. Наконец он допил виски и, с грустью заглянув в бокал, объявил:

— А теперь я приглашаю сюда, на эту эстраду, одну из самых красивых женщин Голливуда и моего друга Лаки Сантанджело… ик… Голден.

Попросим!

Зал отозвался на его слова дружными аплодисментами. Многие даже встали и хлопали стоя, и все это, похоже, совершенно искренне. Что ни говори, а Чарли умел оставаться превосходным актером в любом состоянии.

Увидев, что все смотрят на нее, Лаки набрала в грудь побольше воздуха и сама поднялась на подиум. Она почти не волновалась — свою речь она выучила назубок и могла произнести ее даже без шпаргалки. Единственное, что выводило ее из равновесия, — это отсутствие Ленни.

Как только она взяла в руки микрофон, шум в зале стих. Лаки начала с того, что еще раз поблагодарила своих старых друзей, пришедших на прием в ее честь. Потом она заговорила о том, как она рада помочь новой программе борьбы со СПИДом, и рассказала собравшимся трогательную историю двух братьев-близнецов, заразившихся этой страшной болезнью от собственной матери, которая, в свою очередь, получила ВИЧ-инфекцию при переливании крови.