– А как вы сами-то? – Мими вдруг почувствовала себя замечательно легко с этой представительницей церкви, гувернанткой или кем она там была.

– Я слышала, что вы поете, дорогая, – заметила мисс Бейлис, и глаза ее заблестели. – Я сама из музыкальной семьи. Мы ездили по Южной Африке на запряженной быками повозке. Мы назывались «Цыганские гуляки». Нас было девять детей и мама с папой. Потом папа заболел в Йоханнесбурге, и тогда я начала учить танцам шахтеров.

– Вы все еще преподаете? – поинтересовалась Мими.

– Слава богу, нет. Я помогаю своей тетке с благотворительностью.

«Ага, значит, я не ошиблась», – решила Мими, но тут ее собеседница добавила:

– Я театральный менеджер, в деле с 1898 года, у нас свой концертный зал.

«Недурно», – подумала Мими и спустя несколько минут сама не заметила, как согласилась быть попечительницей «Зала королевы Виктории» за гинею в год.

Лилиан Бейлис оказалась волевой и решительной девушкой, кроме того, у нее имелись неплохие связи. Она тут же познакомила Мими со знаменитым импресарио мистером Кохрэном. Коки оказался совсем не такой ослепительной личностью, как ожидала Мими. Он был чем-то похож на Джолли Джо – маленького роста, коренастый, с проницательными глазами на добродушном красном лице под редеющими седыми волосами. Вне всякого сомнения, оптимист, но крутой, неугомонный и властный.

Коки знал, почему Мими не снимает перчаток и носит платья с высоким воротом, несмотря на теплый день. А так как он восхищался храбростью и всегда отдавал должное симпатичным мордашкам, он тут же пробормотал сладким голосом:

– Дайте мне знать, если я смогу вам чем-то помочь. – И у Мими от возбуждения затряслись коленки.

Вдруг Тоби поднял голову.

– Что это за шум? – Все находившиеся на террасе с любопытством повернули головы, глядя туда, где подъездная дорожка выныривала из леса и поворачивала к дому.

Шум становился все сильнее. Казалось, кто-то волочет по гравию сотню пустых железных банок.

– Это автомобиль! – воскликнул Тоби, когда из-за деревьев показалась зеленая машина, несущаяся на большой скорости, оставляя за собой шлейф дыма.

Все восхищенно зашептались. Автомобилисты считались удалыми, смелыми ребятами. Машина подъехала ближе.

– Это новый «Пежо»! – воскликнул Тоби.

– Это Тюдор Перкинс, наконец-то! – пробормотала леди Фэйн, мучившаяся сознанием того, что ленч и без того задержали уже на десять минут.

– Я встречу его, мама. – Тоби побежал вокруг дома к парадной двери. А запыленный зеленый автомобиль уже подъехал к газону, но не собирался останавливаться.

– Не могу остановиться, тормоза отказали! – прокричал автомобилист, когда машина проезжала мимо него. – Мне придется кататься, пока бензин не кончится.

– Поделом этому дураку, зачем было садиться в иностранную машину! – фыркнул сэр Октавиус и повел голодных гостей в столовую.

Как это всегда бывает, когда собираются актеры, разговор медленно, но верно свернул к излюбленной теме. Все заговорили о театре.

Хозяин дома что-то вещал, когда на пороге столовой, чуть покачиваясь, появился Тюдор Перкинс, в кремовых фланелевых брюках и коричневом в полоску блейзере.

– Мне ужасно жаль, леди Фэйн, никак не мог остановить машину. Что-то с тормозами.

– А почему вы не выключили зажигание? – полюбопытствовал Тоби.

Тюдор уставился на него, а потом расхохотался:

– Я просто об этом не подумал, приятель.

Когда Перкинс улыбался, его брови поднимались высоко вверх, лоб морщился, и он выглядел обезоруживающе веселым.