Поставив револьвер на предохранитель, Тони сунул его в боковой карман и опустился на колени рядом с недвижным телом. А как узнать-то? По дыханию на зеркальце; зеркальца нет. Тогда по пульсу. Дрожащими пальцами Тони принялся нащупывать на стынущей коже шеи артерию, но не нашел ничего. Холоден, уже остывает, а это что-нибудь да значит. Вообще ни следа дыхания. Прижатая к спине Дэвидсона ладонь не ощутила ни малейшего движения. Значит, мертв, решительно мертв. Что дальше? Тони встал и, содрогнувшись от ужаса, увидел, что правая ладонь перепачкана кровью, пропитавшей пиджак. Надо немедленно вытереть ее, нет, еще лучше вымыть. И в этот самый миг раздался негромкий стук в дверь.

Тони потерял голову. У него не было даже и тени понятия, что тут предпринять, так что он не сделал ровным счетом ничего. Стук повторился, а через миг раздался скрежет ключа в замке. Засов! Будь Тони рядом с дверью, никто бы не вошел. Чудесная мысль, пришедшая задним умом, и, пока он ею тешился, дверь открылась, и вошел коридорный – улыбающийся круглолицый юноша с серебряным подносом.

– Тут вам почта, сеньор. Я подумал, что лучше ее принести.

Не успел он договорить, как его взгляд опустился к лежащему на полу телу, затем вернулся к Тони, в самом буквальном смысле запятнанному кровью жертвы. При виде трупа улыбка юноши не исчезла, а стала еще шире. Быстро переступив порог, он закрыл за собой дверь.

– Весьма профессиональная работа, сеньор. – В его голосе прозвучало искреннее восхищение.

– Это не я, – выдавил из себя Тони.

– Разумеется, не вы. – Взгляд на нож, взгляд на окровавленную ладонь, прежде чем Тони успел спрятать ее за спину. – Несомненно, вы обнаружили его в подобном виде, какая трагедия! Но сделавший это свое дело знает. Легкий наклон рукоятки указывает, что удар нанесен снизу вверх, профессиональный удар, мимо ребер, острием в сердце, скрытое грудной клеткой.

– Довольно.

– Конечно же, вы горюете. Вы не против, если я позвоню в полицию?..

Проговорив это, коридорный даже и не думал направляться к телефону и вроде бы даже не удивился, когда Тони ответил отказом.

– Вполне вас понимаю. Подобные материи могут выбить из колеи даже абсолютно невиновного. Полиция ценит туристов-гринго крайне высоко и воспринимает их смерть в нашей стране с крайним неудовольствием. Но есть и другое решение. У меня есть друзья среди персонала, имеется служебный лифт, и за мизерную сумму в пятьсот песо ваша проблема будет решена. Найдется два-три свидетеля, видевших, как ваш друг вышел из отеля в добром здравии, каковые заверят полицию в этом. Поутру вы позвоните и сообщите о его пропаже, и на том все будет покончено. Итак, договорились?

– Не договорились, и я его не убивал. – Неужто при этом заявлении улыбка стала еще чуточку шире? – Послушайте, дайте мне поразмыслить секунду, помыть руки. Сейчас вернусь.

В отличие от крови в беллетристике, кровь Дэвидсона смылась мгновенно, как только Тони пустил в ход немного воды и мыла. Но как же быть? Таращившееся из зеркала смятенное отражение не дало Тони никакого ответа. Нужна помощь, но теперь, при коридорном, звонить в Вашингтон уже поздно. Местная помощь? Полиция? Ни за что.

Свяжитесь с Петухом! Вот что гласила записка. Местный представитель ЦРУ. Подобный легализованный нелегал должен знать все на свете о трупах и всяком таком прочем. Какой у него номер? В душе Тони на миг всколыхнулась паника, но цифры тут же всплыли из глубин памяти. 25-13-17. Или 18? Нет, все правильно. Вытерев руки, Тони поспешно записал номер на зеркале уголком свежего куска мыла, чтобы не забыть. Первым делом коридорный, надо убрать его с глаз долой, и решение кажется достаточно очевидным.