Хэнк потянулся к столу, достал сигарету, но никак не мог щелкнуть зажигалкой и сестра помогла ему. Он глубоко затянулся и сказал:

— Месть не ожесточит мое сердце, его уже ожесточила бойня, которую устроил Чапман шесть дней назад. И если вы правы, и Бог почему-то смиловался надо мною и оставил в живых, то мне остается только одно — мстить. Может, это звучит чересчур громко или банально, мне плевать.

И Фрост отвернулся к окну, пряча слезинку от попавшего в глаз дыма сигареты.

Сзади послышались быстрые шаги сестры Женевьев, звуки которых он навсегда запомнил за эти недели. Хэнк встал, заметил голубизну ее глаз и смущенно подумал, что никогда не видел цвета ее волос под головным убором.

— Так вы уезжаете…

Это был не вопрос, а обычная констатация факта. От ворот донесся сигнал джипа отца Ансельмо — пора.

— Можно один вопрос — почему вы стали… — вырвалось у Фроста, но он не пожалел об этом.

— Не надо, — ответила Женевьев, отворачиваясь. Затем она снова взглянула ему в лицо. — Возможно, потому же, почему вы стали наемником. Я помню рассказ о том, как вы нашли свое призвание.

— Мне больше нечего сказать, — проговорил Фрост и пожал ее руку. Затем он подхватил маленький чемодан, стоявший у ног, повернулся и зашагал через двор к кованым железным воротам. На мгновение оглянувшись, он увидел, как Женевьев машет ему на прощанье.

— Держите, мистер Фрост, — сказал отец Ансельмо, вручая капитану пакет, когда тот сел на переднее сиденье джипа и они поехали, раскачиваясь и подпрыгивая на кочках. — Думаю, вам это понадобится.

Фрост развязал шпагат и, развернув пакет, обнаружил в нем свой хромированный браунинг и финский нож.

— Извините, капитан, — продолжал молодой священник, — но кобура была залита кровью из ваших ран, и ее пришлось выбросить вместе с одеждой.

— Ладно, чего уж там! — постарался Хэнк перекричать шум мотора и выстрелы из выхлопной трубы. — Отец, а у вас случайно не найдется запасных патронов?

— Нет, — засмеялся в ответ Ансельмо. — Но я сам когда-то служил в армии и сумел хоть почистить ваш пистолет. Я пересчитал пули…

— Не пули, а патроны, — поправил его капитан.

— Ну да, патроны. В ручке их ровно дюжина.

Правильно следовало сказать “в обойме”, а не “в ручке”, но Фрост не стал уже ничего говорить.

— И как же вы собираетесь выбираться отсюда? — спросил священник.

— Ну, если я расскажу, вы будете не очень довольны — это может быть не совсем праведный способ, — ответил Хэнк, с трудом прикурив на ветру две сигареты и протягивая одну из них Ансельмо.

— Возможно, вы и правы, мистер Фрост. И еще… — он смущенно замолчал.

— Что?

— Не знаю, как сказать. Спасибо за ваше отношение. к сестре Женевьев. Я как-то вечером случайно услышал, как она молилась. Женевьев очень переживает за вас.

— Я за нее тоже, отец. Скажите, а что вы собираетесь делать, когда эта дерьмовая революция, извините за выражение, доползет сюда?

Священник на секунду задумался.

— Не буду отвечать на такой провокационный вопрос, мистер Фрост. Давайте переменим тему.

Капитан попросил высадить его в миле от города и они попрощались. Фрост хотел пообещать написать письмо, но понял, что не выполнит этого.

Когда джип Ансельмо исчез далеко внизу, удаляясь от города, Фрост поднял чемодан и отправился дальше пешком. Он не хотел заходить в город, а планировал обогнуть его.