— Никто никогда не найдет ее здесь, — сказала я. — Как только мы зароем эту зловещую штуку, она уже не будет нам угрожать.

Молли ничего не ответила.

Внезапно я почуяла что-то неладное.

Обернувшись, я увидела, что Молли, разинув рот, во все глаза смотрит, смотрит на высокое надгробье рядом с нами. Она показала пальцем:

— Брит…

И тогда я услышала, как могильный камень заскрипел. И увидела бледную руку, медленно вытягивающуюся из могилы.

Не было времени даже пошевелиться. Не было времени закричать.

Я застыла, как вкопанная — и смотрела, как рука сомкнула свои холодные костлявые пальцы на моей лодыжке.

И только тогда я закричала.

2

Двумя неделями раньше меня занимали совсем другие мысли. Я не думала о старом кладбище в конце улицы. У меня были иные проблемы.

Точнее, одна проблема, зато большая. И имя ей было Итан.

Итан — мой двоюродный брат, а ненавидеть двоюродного брата нехорошо. Так что давайте просто скажем: он не самый мой любимый человек на Земле.

Я люблю составлять списки. И если бы я составляла список из пяти тысяч самых моих любимых людей в мире, мой двоюродный братец в него не вошел бы.

Понимаете, о чем я?

Был вечер пятницы, почти время ужина. А я примостилась на краешке кровати в моей новой спальне.

Почему у меня новая спальня?

Потому что мама с папой выкинули меня из моей замечательной комнаты в мансарде, дабы освободить комнату отгадайте для кого? Для Итана, разумеется. Теперь мне приходилось спать в маминой каморке для шитья. И швейная машина так и стояла до сих пор у стены. Так что догадайтесь сами, много места было в моем распоряжении? Ясное дело, не слишком.

Я разговаривала по сотовому с Молли. Молли, наверное, единственный человек, который знает, какая зараза этот Итан. Потому что она имела удовольствие познакомиться с ним. И получила на память две ссадины на коленках.

Кто вообще сказал Итану, что лягать людей — это весело?

Мы с Молли прямо как сестры. Если уж речь зашла о Молли Моллой, не забудьте и меня, Бритни Кросби. Нам обеим по двенадцать лет, живем мы в одном квартале и учимся вместе с третьего класса.

Мы обе любим рисовать и раскрашивать. Нам обеим нравится составлять всевозможные списки. Мы постоянно заканчиваем фразы друг за друга — как будто у нас один разум!

Молли чуть выше меня и спортивнее. У нас обеих медно-рыжие волосы, разве что ее посветлее и более волнистые. И у обеих нас карие глаза.

Я всегда веселая. А Молли нелегко рассмешить.

Думаю, она серьезнее меня потому, что ее родители расстались, и она живет со своим папой. Он много путешествует и вообще слегка не от мира сего. Так что она чувствует себя единственной взрослой в доме.

Очевидно, я много думала об этом.

Как-то раз я составила список своих хороших и дурных качеств. И одним из хороших было то, что я всегда искренне стараюсь понять своих друзей.

— Я не могу сейчас прийти, — говорила я Молли. — Этот паршивец Итан будет здесь с минуты на минуту. Папа отправился на автобусную остановку его встречать.

Молли застонала в телефон.

— Может, тебе повезет. Может, он автобус пропустит. Какого черта он вообще к вам приперся?

— Да предкам его пришлось куда-то уехать, — сказала я. — Он даже пойдет в местную школу. Вроде бы в третий класс.

— Он совершенно больной, — сказала Молли. — Может, тебе следовало бы переселиться куда-нибудь, пока он не съедет.

Я закатила глаза:

— Так мама и согласится!

— Она знает, что ты его ненавидишь, — сказала Молли.