— Мне надо жалеть Итана, потому что у него такая нелегкая жизнь, — сказала я. — Ну, знаешь, родители у него долго болели, не уделяли ему внимания.

На том конце линии Молли, должно быть, покачала головой:

— Да уж. Помню.

Я застонала.

— Так что мама и папа велели мне хорошенько о нем заботиться. Каждые десять минут напоминают, что я должна быть к нему добра.

— Ну здрасьте! — сказала Молли. — А они в курсе, что он всех пинает, когда взрослые не смотрят? Они знают, как он пытался дать тебе подножку, чтобы ты полетела вниз головой с лестницы? Ты рассказывала им, как он скормил тебе сэндвич с дохлыми жуками?

— Он редкий пакостник, но они мне не верят, — сказала я. — В прошлый раз, как Итан у нас гостил, он стал возиться с моим компьютером и стер весь мой доклад. Сказал, что это вышло нечаянно. А потом заржал.

Молли опять застонала.

— Вот гаденыш.

— Молли, ну что же мне делать? — запричитала я. — Он будет жить с нами несколько недель.

Молли с мгновение помолчала. А потом сказала тихо:

— Смирись, Бритни. Твоя жизнь кончена.

— ОЙ! — вскрикнула я, услышав оглушительный треск. Это что, внизу?

Я чуть не выронила телефон.

Неужели Итан уже здесь?

3

Я бросилась в кухню и обнаружила там маму: склонившись в три погибели, она собирала с пола фарфоровые черепки.

— Поверить не могу, что уронила эту тарелку, — проговорила она, качая головой.

Мама невысока ростом, в ее темно-каштановых волосах белеет седая прядь. Она маленькая, худенькая и буквально кипит энергией. И вообще она симпатичная, разве только очки в темной оправе придают ей вид эдакой профессорши философии. Она постоянно суетится, все у нее из рук валится. И всякий раз она говорит: «Поверить не могу, что я это уронила».

— Может быть, ты нервничаешь из-за Итана, — сказала я, наклоняясь подобрать зазубренный осколок фарфора. — Уж я-то точно нервничаю.

— Эй. — Она ущипнула меня за щеку. Не со зла, конечно, но все же слишком сильно. Я единственная на свете, кого она щипает. Уж не знаю, почему.

— Хорошее отношение, помнишь? — сказала она. — Поддерживай хорошее отношение. Ты давала слово.

— Я тогда пальцы скрестила, — сказала я.

Какое тут хорошее отношение!

В последний приезд Итана у нас с ним вспыхнула настоящая драка. Представляете? Тихоня Бритни Кросби расквашивает своему двоюродному братцу нос и заставляет его разреветься в присутствии всех своих друзей!

На меня это совершенно не похоже. Но он доводит меня до белого каления!

— Дай Итану шанс, — сказала мама, отряхивая джинсы. Она носит модные джинсы в обтяжку и здорово в них смотрится. С ее маленьким ростом мы можем меняться вещами. Что очень удобно. — У него было много проблем, — продолжала она. — А теперь еще и родители оставили его Бог знает на сколько. Он не плохой. Он проказничает только потому, что ему одиноко.

Ну да. Конечно.

Я услышала, как хлопнула дверца машины. Из гаража донесся голос папы.

— А вот и они, — сказала мама. — Помни, Бритни, в этой ситуации ты старшая. Встреть Итана хорошо, и все будет прекрасно.

— Я попытаюсь. Честное слово, — сказала я и не покривила душой.

Гаражная дверь распахнулась. В кухню вошел папа, неся два чемодана Итана.

— Наш новый член семьи прибыл, — сообщил он.

Итан вприпрыжку спешил за ним, на его лице играла широкая улыбка.