– Что ты здесь делаешь? Только не говори мне о солнышке, потому что меня на это не купишь.

– Плевать мне, на что тебя купишь или не купишь. Ты только подумай, Томми, как я удачно приехал. Не явись я сегодня домой, пропустил бы такой праздник. Или ты специально меня не пригласил? Хотел, чтобы я был подальше? Еще одна отвратительная семейная тайна, о которой твоя рыженькая слыхом не слыхивала?

Линли большими шагами пересек комнату и вытащил брата из кресла:

– Я еще раз спрашиваю тебя, Питер, что ты тут делаешь?

Питер стряхнул с себя его руки:

– Я бросил университет, понятно? Ты это хотел услышать? Меня там больше нет. Вот так.

– Ты сошел с ума? А где ты живешь?

– У меня есть конура в Лондоне. Так что не волнуйся. И я не собираюсь просить у тебя деньги. Мне своих хватает.

Он боком прошел мимо Линли и, оказавшись рядом со старым «Броудвудом», взял несколько нот. Рояль зазвучал скрипуче и нервозно.

– Все чепуха. – Линли старался говорить спокойно, однако его охватило отчаяние, потому что он все понял. – Кто эта девушка? Откуда она взялась? Где ты встретился с ней? Питер, она же наркоманка. И выглядит настоящей…

Питер мгновенно повернулся лицом к брату:

– А вот насчет нее не смей. Лучше нее у меня в жизни ничего не было, и помни об этом. Она – самое прекрасное из всего, что со мной случилось за много лет.

Звучало вполне правдоподобно. Тем хуже, подумал Линли и шагнул к брату:

– Ты опять на наркотиках. А я‑то думал, ты чист. Думал, мы справились с этим тогда, в январе. А ты опять. И не ты бросил Оксфорд, а они выгнали тебя. Правильно? Правильно, Питер?

Питер не ответил, тогда Линли ухватил его за подбородок большим и указательным пальцами и повернул его голову так, что лицо брата было теперь в нескольких дюймах от его лица.

– И что теперь? Героин? Или все еще кокаин? Или ты смешиваешь их? Куришь? Все еще веришь в религию с наркотиками?

Питер молчал, и Линли оттолкнул его.

– Ты считаешь, что зависимости нет? И наркотики – та же жизнь? А как Саша? У вас прекрасные, ни к чему не обязывающие отношения? Кокаин – отличное основание для любви. Почему бы не полюбить наркоманку, а?

Питер молчал, и Линли, подтолкнув брата к зеркалу, висевшему на стене рядом с арфой, развернул его так, что он не мог не смотреть на свое небритое лицо. У Питера скривились губы. Из носа на верхнюю губу побежали сопли.

– Очаровательное зрелище, не правда ли? Что ты сказал маме? Что ты больше не употребляешь наркотики? Что у тебя насморк?

Когда Линли отпустил его, Питер поскреб в том месте, где пальцы брата касались его нездоровой кожи, оставив на ней синяки.

– И ты можешь говорить о маме, – прошептал он. – Ты можешь говорить о ней, Томми. Боже мой, до чего же я ненавижу тебя.

Глава 5

Ни Питер, ни Саша не вышли к ланчу, и никого это как будто не удивило, никто не произнес по этому поводу ни звука, словно все заранее было известно. Присутствующие сконцентрировали свое внимание на передаче друг другу салата с креветками, холодных цыплят, спаржи и артишоков gribiche, стараясь не смотреть на два пустых кресла в конце стола, как будто переговаривавшихся друг с другом.

Линли обрадовался отсутствию брата. Ему надо было отвлечься.

И долго ждать не потребовалось. Не прошло и пяти минут, как из‑за южного крыла дома появился управляющий поместьем и зашагал прямиком к дубу, однако его взгляд был устремлен не на стол, а на дальние конюшни, где молодой человек, перепрыгнув через каменную стену, медленно шел по парку, и солнце светило ему в глаза, когда он выходил из‑под тени деревьев.

– Мистер Пенеллин, ваш сын отличный наездник! – крикнула из‑за стола Сидни Сент‑Джеймс.