- С каких это пор сын распоряжается в замке при живом отце?

    Только сейчас он обратил внимание на еле заметную бледность на челе старого графа, на какую-то восковую прозрачность кожи. И увиденные перемены ему здорово не понравились - с детства он привык, что властитель Семигорья вечен и несокрушим словно дуб. И что его слово по-прежнему ценится даже не на вес золота - на вес крови. Если и есть в этом мире что-то постоянное и надёжное, то это старый граф Эверард.

    - Да, мой друг, - голос вельможи прозвучал хоть и негромко, но всё же не дрогнул. - Я уже огласил свою волю и после своей кончины власть переходит моему сыну Роджеру. Моё время здорово укоротили...

    Маркиз проследил за его сверкнувшим ненавистью взглядом и содрогнулся - с одного из заострённых кольев, словно колючим венцом опоясывающих привратную башню, на уходящую в низины дорогу смотрела освещённая заходящим солнцем голова брата Тавира. Остекленевшие глаза словно провожали взглядом медленно бредущий купеческий караван, будучи не в силах наглядеться последний раз. И седые волосы шевелились на ветерке, будто жрец ещё был жив и просто замер в раздумьи. Картину портил лишь блестящий знак Хранителя, забитый кем-то глубоко в рот. А на потемневшем от времени дереве уже присохла тёмная, почти чёрная человеческая кровь.

    - Как это произошло? - маркиз Делорж судорожно сглотнул.

    - Стража у входа в покои отца оказалась усыплена, - неохотно отозвался новый граф Эверард. - А граф принимал вечернее омовение... вот тут-то святоша и приблизился, обманув слуг. Кинжал был отравлен.

    Рука ошеломлённого маркиза рванула пропотелый и запылённый ворот, и с него на камни стрельнула отлетевшая перламутровая пуговка.

    - Неужто нет способа?.. - его осипший на ветру голос окончательно сел.

    Старый граф закрыл глаза, подставив лицо легчайшему порыву летнего ветерка и улыбнулся - тонко, легко, как умел лишь он. Разумеется - способ есть. И Айлексу едва ли не силой пришлось дать укорот, чтобы тот не применил свои меры. Только зачем? Годом раньше, годом позже - нет, лучше сейчас, пока болезни и старческое слабоумие ещё окончательно не завладели телом и помыслами некогда одного из сильнейших воинов пограничья...

    - Есть ли что-то другое, что способно сплотить дворян против общего врага, кроме известия о злодейском убийстве повелителя Семигорья?

    Подавленное молчание было ему ответом. И маркиз, не стесняясь застящей глаза мокрой пелены, с горечью подумал, что никогда ему не быть столь же великим человеком, как этот старый худощавый граф, в каждом слове и поступке которого больше смысла и благородства, чем в дюжине здоровенных и горластых баронов да рыцарей. И с уходом прославившего своё имя в доброй дюжине легенд Горного Дракона, графа Эверарда, закончится целая эпоха.

    - Не печальтесь, друг мой, - голос графа на удивление оказался мягок и чуть даже ласков. - Я и не рассчитывал жить вечно. И так пожил неплохо, да с толком - спасибо богам.

    И такова оказалась сила слов, что стиснувший зубы маркиз только вздохнул - этот человек даже смертью своей сумеет до судорог насолить врагам. И Делорж с печалью и благоговением спрятал жемчужинку этого ощущения на самое донышко шкатулки своей души. Чтобы иногда, в час веселия или печали, вспоминать о былом и думать о будущем...

    - А что насчёт той девицы, помощницы святоши?

    Лик старого графа разгладился. Он смотрел с высоты внешней стены на зеленеющие, чуть затуманенные дымкой низины и снова улыбался легонько.

    - Сдувайте пылинки с неё - вот лучший совет, что я могу вам дать.