Шарп собак не видел, скорее, угадывал. Встав в полный рост, он выхватил палаш и рубанул по ринувшемуся к нему рычащему сгустку тьмы. Сталь лязгнула по кости, и рык сменился воем. Уловив боковым зрением движение сбоку, Шарп отпрянул вправо, подняв для защиты левую руку. Клыки вцепились в рукав, оцарапав предплечье. Затрещала ткань, и промахнувшийся пёс покатился вниз. Шарп тоже не удержался на ногах, опрокинувшись на спину и съехав по склону. Оружие он потерял. Страх обуял стрелка. Он знал, как драться с людьми, но с псами? Их ярость без проблеска разума лишала Шарпа способности трезво соображать. Майор бросился к месту падения за своим оружием. Издыхающий первый пёс из последних сил дёрнулся укусить, но Шарп жестоким пинком отшвырнул его прочь. Второй кобель сбил стрелка с ног, запрыгнув на грудь. В отчаянии Шарп схватил его за горло правой рукой. Зубы с застрявшей между ними обрывками зелёной ткани щёлкали в десятке сантиметров от лица Шарпа. Вонь из пасти забивала дыхание. Капала слюна. Хлопнул мушкет. Вспышка адским пламенем отразилась в бессмысленных от злобы буркалах пса. Шарп слышал команды выкрикиваемые внизу Кальве. Зверь, рыча, разрывал когтями грудь и живот стрелка. Майор чувствовал, что вот-вот его правая рука не выдержит натиска полусотни килограммов ненависти и кровожадности. Вложив в рывок всё, что мог, он опрокинул пса набок и налёг на руку всем телом. Выстрел грянул где-то рядом. О, чудо! В шаге тускло блеснуло лезвие палаша. Пальцами левой руки Шарп подтянул к себе за кончик лезвие и, обхватив его посередине, вогнал в развёрстую рычащую пасть. Кисть скользнула по металлу, разрезая кожу на ладони. Зверь затих. Шарп отвалился в сторону. Переведя дух, он вскочил на ноги. Майор вырвал палаш из пасти пса и, давая волю гневу, в которой обратился пережитый только что ужас, принялся рубить оба трупа. Рубить, пока не превратил их в кровавое месиво.

— Сэр! Вы где, сэр?

Харпер.

— Здесь! — хрипло отозвался Шарп, — Что у вас?

— Два покойника, сэр!

— Давай в развалины, Патрик!

Отодрал от порванного рукава лоскут, Шарп кое-как замотал порезанную ладонь. Адски болели левое плечо и правая нога. По склону карабкались гренадёры Кальве. Винтовка! Где винтовка? Опустившись на четвереньки, майор зашарил по земле. Среди липких шматов собачьей плоти пальцы нащупали ствол. Поднявшись, Шарп поковылял к друзьям.

Фредериксон оглянулся:

— Харпер шлёпнул одного, я — второго. Вы в порядке?

— Не совсем. Чёртовы собаки.

При воспоминании о псах Шарпа до сих пор била дрожь. От угла виллы кто-то выкрикнул предупреждение. К месту схватки спешили другие патрули. Шарп скривился. Плевать. С ублюдками управятся ребята Кальве. Сейчас главное — прорваться туда, вглубь виллы.

— Вперёд!

Харпер разведал путь сквозь обломки наружной стены и провёл друзей туда, где когда-то был двор. Кирпичные стены с одного бока поднимались на два этажа, другой край представлял собой кучу мусора, поросшую травой и кустами.

— Живей!

Боль сводила с ума, но надо было спешить, пока враги не опомнились. По лабиринту ничего не прикрывающих стен и ведущих в никуда арок стрелки перебегали от тени к тени, продвигаясь к жилой части виллы. Каждый шаг майор ожидал вспышки выстрела или окрика. Пока везло. Средь павших колонн и коридоров без крыш обитали только птицы, ящерицы да гадюки.

— Сюда! — Харпер нашёл почти не повреждённую галерею, ведущую в западное крыло. В восточной части трещали мушкеты. Стрелки перебрались через груду обломков и остановились перевести дыхание. В галерее было темно и тихо.

— Оружие заряжено? — спросил Шарп.

Сам он так и не выстрелил, а Харпер с Фредериксон успели перезарядиться.