— Ну, что скажешь, Бадяга? — спросил у дружинника, стоявшего рядом с ним.

Вздохнул Бадяга:

— Думаю, что неважнецкие дела наши. Погубит нас чародей. Всех он решил погубить или… озлобить друг против друга. Мириться с Грунлафом надо: ему Пустень отдаем, а он нам Ладор.

Владигор же, который все еще весь преисполнен был тщеславными мечтами о мировом господстве, Бадягу по щеке рукой своей тяжелой ударил крепко так, что отшатнулся тот.

— Что? — закричал. — И ты изменником стал? Ты навроде Путиславы мог бы сжечь весь наш порох? Казню тебя жестоко, сегодня же казню!

— Ну казни, коли пришла тебе охота людей рубить да вешать. Только скоро ты не только Синегорье не приобретешь, а и синегорцев потеряешь. Не знаю я разве, что говорят о тебе средь простого люда?

Владигор, уверенный в том, что мнение простого люда и слушать-то не стоит, и, кроме того, все еще веривший, что любят его синегорцы, вскричал:

— Не бреши! Покуда Владигор княжит над народом, будет люд доволен правителем своим. Тебе же вот что прикажу, казнь отменив на время: поведешь другой подкоп, с южной стороны. Полагаю, что борейцы и Крас в сожжении людей неповинны. Что-то здесь другое. Слыхал я от рудокопов, что в шахтах, под землей, порою вдруг что-то сильно загорается. Синим таким пламенем горит. Возможно, и здесь причина та же. Но ход этот мы все-таки забросим. Так, на всякий случай.

Точно так же объяснил Владигор причину гибели людей в подземном ходе, когда синегорцы собрались на сход. Заканчивая речь, князь сказал:

— Средства у нас нет иного, чтобы вернуть Ладор, как только при помощи подкопов под стену зелье подложить. Так что не скучайте — новый проход начнем копать! Сегодня же!

Слова князя синегорцев убедили. С еще пущим рвением взялись они за дело и продвигались вперед даже быстрее, чем в первый раз. Но борейские «слухачи» тоже не дремали. В точности определили направление движения подземного «крота», и снова закипела у них работа…

На пятерых других сгоревших под землей рабочих Владигор смотрел уже не столь бестрепетно, как прежде. Редко ощущал он чувство страха, но теперь оно заполонило все его сердце — не выгонишь. Но не за синегорцев страшился он, не за Ладор — точно дымок, отделившийся от лучинки, уносилась прочь его надежда владычествовать над миром.

Стоя подле скрюченных, обугленных трупов, дико закричал:

— Нет, такому не бывать! Если ты, Крас, решил соперничать со мной, то помни, что подарил ты мне способ изготовления зелья, ну так пусть в ход идет оно!

8. Битва драконов

В шатре Владигора было многолюдно. Собрались по его зову все старшие военачальники, и князь, отчего-то уже без серег, с бородкой и волосами обычного русого цвета, стоял в кругу, который образовали сидящие воины. Заложив большие пальцы рук за драгоценный свой княжеский пояс, он говорил, то и дело поворачиваясь в разные стороны, и все видели в этом намерение князя быть учтивым по отношению к своим подданным, чего в последнее время за ним не наблюдалось.

— Итак, братья, попытки наши заложить порох под стену тщетными оказались. Тот, кто подарил нам секрет изготовления взрывчатого зелья, перебежал в стан врагов, и сожженные под землей синегорцы — это его проделки. А если он начнет сжигать нас, когда пойдем на приступ? Никогда нам не взять Ладора!

Кто-то в растерянности спросил:

— Так что же делать, княже, отступиться? В Пустень уйти?

— Нет, в Пустень не пойдем, только сердце мое, полное жестокого стремления отомстить врагу, подсказывает сделать вот что: есть у нас метательные средства — катапульты, есть много горшков с зельем, и задумал я забросать родной Ладор этими горшками.