― Известно, ― сказал Дэйв. ― Большие деньги, недвижимость, не сходит со страниц «Геральд трибюн». О нем и его супруге всегда что‑нибудь найдется в колонке светской хроники. Серьезный малый.

― А ты читаешь светскую хронику?

Дэйв пожал плечами.

― Как сказать? Я много чего читаю. По утрам читаю истории на коробке с корнфлексом. Сегодня утром читал в каком‑то журнале статью про ловлю трески. Оказывается, баски были большими спецами по этой части. За завтраком читал наклейку на повидло «Данди» ― знаешь, белые банки?

― Ну‑ну.

― Вся история компании на маленькой наклеечке. Я прочел.

Я быстро ел и думал о том, что если буду крутить педали поживее и срежу некоторые углы, то, возможно, доберусь вовремя до многоэтажного дорогостоящего кондоминиума на тихой улочке в нескольких сотнях ярдов от бухты Сарасота.

Это мне удалось, я приехал даже на три минуты раньше. Пока я закрывал замок цепочки, поставив велосипед у дерева, меня разглядывала пожилая седоволосая женщина с белой собачонкой. Потом она снова переключила свое внимание на собаку, которая тоже внимательно на меня посмотрела, когда я проходил мимо них, а убедившись, что опасность миновала, подняла ногу и направила струйку на тонкий ствол дерева с круглыми оранжевыми плодами, похожими на апельсины.

Я вошел в роскошный голубой вестибюль с полом из полированного гранита, нажал на кнопку с именем «Карл Себастьян», и дверь с жужжанием открылась. Бесшумный лифт, отделанный темным деревом, поднял меня на семнадцатый этаж, в пентхаус.

Дверь единственной квартиры на этаже была широко открыта. Я вошел, и мужской голос произнес:

― Сюда, пожалуйста.

Богатая обивка со вкусом подобранной мебели прекрасно оттеняла яркие абстрактные картины на стенах светлой просторной гостиной. Я пересек комнату и подошел к человеку, который стоял на балконе. Он обернулся ко мне.

― Сколько мне лет, на ваш взгляд?

Я посмотрел на него. Красивый темноволосый мужчина стоял у перил балкона, выходившего на бухту. Он был крупнее меня, рост ― более шести футов, вес ― около ста девяноста фунтов. Распахнутый ворот голубой рубашки, похоже шелковой, открывал мускулистую грудь с обильной растительностью. Того же темно‑каштанового цвета, что и его пышная, аккуратно подстриженная шевелюра. Все тело мужчины было покрыто ровным загаром. В руке он держал стакан напитка, выглядевшего как томатный сок.

― «Ви‑восемь», ― сказал он. ― Чудо‑напиток.

Он предложил налить и мне, но я предпочел воду.

Он говорил с легким, едва заметным акцентом и был похож на Рикардо Монтальбана.

― Ну, угадайте.

― Что?

― Сколько мне лет.

Отвернувшись от яхт, качавшихся в бухте, и машин, ехавших по мосту в сторону набережной Берд и дальше к набережным Лидо и Лонгбоут, он показывал мне свой профиль.

Ответ на такой вопрос мог оставить меня без предполагаемой работы, но я приехал в этот город не для того, чтобы опять говорить «есть, босс» людям, которые мне не нравились или даже нравились. Я хотел лишь зарабатывать столько денег, сколько было нужно, чтобы не помереть с голоду и покупать старые видеокассеты. Кроме того, у меня были пятьдесят долларов, полученных от Берил Три.

― Шестьдесят, ― сказал я наугад, отступив от него на пару шагов и взглянув ему прямо в глаза. Он повернул голову и улыбнулся.

― Ближе к семидесяти, ― произнес он с довольным видом. ― Господь оделил меня многими дарами. У меня прекрасные гены. Моей матери девяносто два года, и она великолепно себя чувствует. Мой отец умер два года назад в возрасте девяноста четырех лет. Мои дядюшки и тетушки... вы просто не поверите.

― Пока не увижу их, не поверю, ― сказал я.

Себастьян рассмеялся.