Вот и сегодня отношение к закуске было откровенно прохладным. Или это просто бутерброды оказались несвежими?

Помимо стола с бутылками и тарелками, в помещении имелись еще столы, столики и подставки, на которых, как в первый момент показалось Кате, тоже была разложена закуска. Правда, эта закуска была какой-то странной. И потом, ее было чересчур много.

Только внимательно приглядевшись, Катя сообразила, что то, что она приняла за закуску, на самом деле и было экспонатами. Экспонаты эти составляли три группы, выполненные в разной художественной манере.

Часть произведений была из овощей. Фигуры людей и животных рука мастера составила из вареных картофелин, крупных морковок и свежих огурцов. Попадались также отдельные помидоры и баклажаны.

Вторая группа экспонатов представляла собой изделия из хлеба. Несколько вполне реалистических скульптур из хлебного мякиша, замечательная композиция из круассанов и булочек для гамбургеров, абстрактная конструкция из бубликов и баранок. Особого Катиного внимания удостоился симпатичный крокодил из длинного батона с разинутой пастью и маленькими изюмными глазками.

Третья часть выставки являла миру произведения из сосисок, сарделек и копченой колбасы. Некоторые скульптуры показались Кате просто неприличными.

Она огляделась в поисках кого-нибудь из знакомых, с кем можно было бы обсудить увиденное, но ни одного знакомого лица не попалось. Присутствующие делились на две категории: это были или художники с богемным видом, кудлатыми бородами, в драных свитерах и поношенных джинсах, или галерейщики в дорогих костюмах, с великосветскими манерами и стрижками от модных парикмахеров.

Наконец Катя заметила в дальнем углу знакомое лицо и двинулась к нему через толпу. Но не тут-то было. Дорогу ей перегородил бородатый тип с горящими глазами и крупной бородавкой на носу.

— Привет, подруга боевая! — воскликнул он нараспев и схватил Катю за локоть. — Как тебе наш славный труд?

— Вы участник, да? — догадалась Катерина, пытаясь высвободиться.

— Догадлива же ты, подруга! — пропел художник и еще крепче вцепился в круглый Катькин локоть. — Леонтий Хвощ зовут меня!

Катя успела еще утром пробежать глазами программу выставки и сейчас вспомнила, что там действительно фигурировал некто Леонтий Хвощ. Его раздел был озаглавлен «Хлеб — всему голова».

— Это вы из хлебобулочных изделий свои произведения создаете? — спросила она и сделала движение локтем.

— Да, это так. Творю из хлеба искусство скорбное свое, — подтвердил Леонтий. — Хлеб — наше все! Лишь им мы живы! На нем культура вся стоит!

— А что это вы все стихами выражаетесь? — поинтересовалась Катя. — Это что, тоже составляющая вашего творческого метода?

— Стихами я не выражаюсь, — обиделся Хвощ. — Я по-простому говорю! Культура вышла из народа, она понятной быть должна! — Но тут же его лицо посветлело, обида исчезла, и он жизнерадостно предложил: — Давай с тобою выпьем водки, она ж из хлеба создана!

— Водки? — Катя поморщилась. — Я вообще-то водку не очень… Может быть, лучше шампанского?

— Предмет культуры буржуазной сие шампанское вино! — строго провозгласил Леонтий. При этом он выразительно поднял палец и выпустил Катину руку.