— Сегодня праздник Осени, и я решил навестить тебя в твоем новом доме, посмотреть, как устроился мой старший брат и поговорить о том, что давно пора забыть вражду между нами двумя, — голос Трюггви тек, как мед и это отчего-то стерло с моих губ улыбку. Заметив изменившееся выражение моего лица, молодой мужчина сделал шаг к крыльцу и сказал уже более естественным голосом.

— Я не могу отвечать за поступок моей матери, — сказал он, — Я был мал, когда она выжила тебя из Стонхельма, но теперь, узнав всю правду, хочу загладить свою вину перед тобой и сказать, что всегда мечтал иметь старшего брата, чтобы во всем быть похожим на него!

Я оглянулась, чтобы посмотреть на лицо Харека. Тот все еще хмурился, но сделал знак брату пройти в дом. Трюггви велел своим людям вернутся к ладье и ждать его там. Хмурые воины попрощались с Хареком и покинули наш двор, а Трюггви поднялся на крыльцо и прошел в дом.

Закрывая за нами двери, я смотрела на спину младшего сына Вальгарда и кошки скреблись у меня на душе, а Трюггви как ни в чем не бывало, спросил, где у меня в доме находится кухня, а потом потопал туда, держа в руках увесистые корзины. Что лежало в них, я не знала, но судя по всему, скоро должна была узнать.

Уже находясь на кухне, Трюггви сгрузил корзины на стол и сдернул с них полотенца. Харек едва глянул на дары. Очевидно в праздник Осени было принято дарить определенную выпечку, подумала я, глядя на замысловатые и ароматные пироги, при виде которых, действительно хотелось откусить кусочек, чтобы почувствовать в рту сладость сдобы.

— Я пришел в ваш дом как положено, — сказал младший сын Вальгарда, — Вот дары, вот мое искренне расположение к тебе, Харек! — заговорил он горячо, — Я хочу, чтобы ты принял меня и назвал своим братом! Я от всей души желаю этого, вопреки всему. Мать не хотела меня отпускать и очень злилась, но я надеюсь, Асвейг не будет стоять между нами, ведь у нас есть общее — это наш отец!

Трюггви приложил правую руку к груди, туда, где билось сердце.

— Я хочу называться твоим братом и прошу поверить мне. Это от всего сердца!

Я удивленно воззрилась на Харека, глядящего на склонившего голову младшего брата. Тот по-прежнему не отрывал руки от своей груди и мне показалось, что на какое-то короткое мгновение северянин поверил Трюггви. Тот выглядел таким искренним в этот момент, что Харек не сдержался и протянув руку, положил ее на плечо своему брату.

— Хорошо, — сказал он тихо, и сын вождя поднял голову. Он улыбался и был доволен решением Харека.

— Ты не пожалеешь, — произнес он твердо и добавил, — Брат!

За моей спиной раздались тихие шаги. Трюггви с интересом взглянул на вошедшего на кухню сонного Желана. Княжич увидел всех нас и остановился.

— Я не помешал? — спросил он, — Тут у вас кажется единение семьи?

Харек покачал головой, а Трюггви поспешно добавил:

— Мы должны по обычаю разделить с тобой пищу! — он перевел взгляд на меня, — Я приглашаю и твою женщину присоединится к нам и друга тоже!

Харек посмотрел на меня, и я быстро повесила над очагом котел с чистой водой и приготовила травы для отвара. Затем повернулась было к Трюггви, как Харек перехватил мою руку и потянул меня за собой наверх.

Желан остался на кухне вместе с нашим госте, а я недоумевая позволила завести себя в нашу спальню. Харек плотно прикрыл двери и повернулся ко мне с каким-то странным лицом. Словно то, что он задумал, пугает его. Во всяком случае, выглядел он крайне нерешительно, что удивило меня. Но я все поняла, едва в его руках появились те самые браслеты, которые я отвергла. Северянин с надеждой посмотрел мне в глаза, а я обняв его за шею, стала целовать его лицо и прошептала одно единственное слово, от которого весь мир поплыл под ногами.