|
Молодой князь думал о девушке, которая сейчас находилась между жизнь и смертью и вспоминал их первую встречу. Метелица тогда и не знала, что в первый раз он увидел ее, когда ехал вместе с обозом, следуя за каретой своей матери в совершенно новый город, куда направили его отца Буревоя. Он вспомнил, как увидел девушку, стоявшую у стены дома. Тогда он отвернулся, но что-то заставило его обернутся назад, спустя короткий миг, но девушка, до этого смотревшая на него, уже убегала прочь с дороги. А потом, увидев ее на празднике в окружении подруг, он подумал, что это видно сама судьба сталкивает их. Желан никогда не рассказывал Метелице о том, как увидел ее в первый раз, хранил это в глубине своего сердца, сам не зная почему. А потом та же судьба, что дала им так мало времени, сделала так, что Метелица больше никогда не посмотрит на него так, как смотрела раньше. И от этого сердце простреливало болью.
Время шло, текло медленно и размерено, словно не торопилось никуда. Так всегда бывает, когда ждешь. Желан снова поцеловал холодные пальцы, но девушка никак не реагировала на его прикосновения. — Почему она не приходит в себя? — почти крикнул он, но вовремя сдержал гнев, рвавшийся наружу. Руадан пожал плечами и тут двери дома распахнулись. На пороге возник северянин. Харек метнулся к Метелице и склонился над ней, побелев от ужаса. Ему показалось, что она не дышит. — Ты быстро! — заметил старик и добавил спокойно, — Она жива! Харек опустился на пол, закрыл лицо руками и уткнулся лбом в руку Метелицы. Его широкие плечи содрогнулись. Желан встал, отпуская девушку и пронзительно посмотрел на северянина. Он не хотел, но должен был уйти, уступить свое место рядом с ней, не только сейчас, но и навсегда. — Позови ее, почему-то сказал он, обращаясь к Хареку. Северянин вскинул голову. Его глаза были мокрыми от слез, но это не удивило Желана, у которого плакала душа. Руадан вместе с княжичем вышли из дома, оставив наедине Харека и Метелицу. Северянин сил рядом с девушкой и взял ее руку, ту самую, что всего мгновение назад держал молодой князь, в свою. Сжал привычно и осторожно и склонил свое лицо к белому, словно снег лицу знахарки. — Метелица, — позвал он тихо. Девушка не отреагировала и Харек легко поцеловал ее в холодные губы, — Вернись ко мне, — прошептал он, — Я люблю тебя. Ты ведь не оставишь меня теперь, когда дала согласие стать моей! — и он прикоснулся к браслету на ее руке. — Вернись! — снова повторил он. Грудь сжало, опалило болью и Харек запрокинул голову, пытаясь скрыть подступавшие слезы. Он никогда в своей жизни не плакал. Даже когда был маленьким мальчиком, даже когда его отец отказался от него, а мачеха пыталась сгноить. Никогда, ни единой слезинки, а тут словно прорвало. Харек слез не стеснялся, но они означали только то, что он просто перестал верить, в то, что Метелица вернется, а он понимал, что просто не готов, не может ее отпустить.
Было очень холодно, когда я открыла глаза. Мне все еще невыносимо хотелось спать, но я заставила себя оглядеться и поняла, что нахожусь в незнакомом месте. Вокруг меня только голые деревянные стены, да закрытое ставнями окно. Но вот рука моя дернулась от чужого тепла. Кто-то сжал мои пальцы, и я вздохнула полной грудью, а затем увидела Харека, сидевшего рядом со мной. Он смотрел на меня так пристально и так счастливо, что я попыталась улыбнутся и даже прошептала его имя, а он неожиданно заплакал и уткнулся своей головой в мою грудь. Это испугало меня, но когда мой северянин отнял лицо и снова посмотрел мне в глаза, я больше не видела на его лице слез и даже подумала. Не показалось ли мне это. — Не знаю, что я сделал бы, если бы тебя не стало, — голос северянина хрипел, — Трюггви ответит за все. |
