— Продолжительное кровотечение. Она потеряла много крови. И свертывание было не таким, как нам бы хотелось. Она сейчас в ПНП. Я хочу, чтобы она побыла там, чтобы понаблюдать за свертыванием и давлением.

— Наверное, это правильное решение.

— Вижу, вы успели переодеться в робу.

— Надеялся, что вы все-таки измените свое решение и позволите мне поприсутствовать.

— Простите, — ответила Райли. — Я узнала от Лори, что вы связаны с ней не только профессионально. Что касается родов, то я рада, когда при этом присутствуют отцы, однако с операциями дело обстоит иначе.

— Не надо извиняться, — сказал Джек. — Главное, что у нее все хорошо.

— Удачно, что вы переоделись. Вам можно ненадолго пройти к ней, если хотите.

— Да, я хочу зайти. Скажите, это была внематочная беременность?

— Да, — ответила Райли. — В месте сужения фаллопиевой трубы, довольно близко к стенке матки. Возможно, этим и было вызвано такое сильное кровотечение. Мы удалили правый яичник, но левый абсолютно здоровый.

— Это должно ее обрадовать, — сказал Джек.

Теперь, когда он знал, что Лори вне опасности, он с удивлением понял, что у него изменилось отношение к ее беременности. Он ожидал почувствовать облегчение, что проблема, как говорила Лори, решилась сама собой, но вместо этого ему стало грустно. Но был во всем этом и положительный момент: он поверил, что может и хочет иметь ребенка.

Махнув рукой, Райли пригласила его пройти в основную часть операционного отделения. Там за главной стойкой заполняли карты несколько женщин. На противоположной стене висела большая разграфленная доска. Слева значились номера всех операционных. Далее следовали имя пациента, анестезиолога, хирурга, медсестры и другого персонала, имевшего отношение к уходу за конкретным человеком. Джек обратил внимание, что в данный моменту них было восемь пациентов, среди которых он заметил и имя Лори.

ПНП находилась сразу за стойкой. Это было просторное светлое помещение с шестнадцатью кроватями — по восемь с каждой стороны. Возле всех кроватей стояли мониторы с показаниями кровяного давления и пульса, электрокардиографы и оксигенаторы крови. Из шестнадцати кроватей заняты были лишь четыре. Несмотря на яркое освещение, все пациенты спали. У каждого была своя дежурная медсестра, наблюдавшая за его общим состоянием, выделением мочи, дыханием, температурой тела и делавшая соответствующие пометки в прикрепленной к каждой кровати доске для записей. Кроме этого, медсестры также следили за капельницами, поправляли дренажные трубки, ходили на склад за инфузионным раствором и другими медикаментами. За центральной стойкой, грозная, как бульдог, восседала старшая медсестра. Она была внушительного телосложения и с белесыми завитушками. Ее звали Теа Паппарис.

— Надеюсь, вы понимаете, что можете находиться здесь всего несколько минут, — заявила она Джеку командным тоном, полностью отвечавшим ее внешности.

— Весьма признателен за то, что вы вообще позволили мне пройти сюда, — ответил Джек, выказывая несвойственное ему уважение к существующим правилам. Обычно он относился к таким вещам как к бюрократическим издержкам, однако сейчас, когда от этого могло зависеть отношение к Лори, старался вести себя с должной осмотрительностью, о чем свидетельствовала его сдержанность при отказе Райли.

— У вас прекрасная жена, доктор, — сказала Теа. — Даже под действием наркоза она просто очаровашка. — На секунду се внимание переключилось на висевший над стойкой монитор: у одного из пациентов участилось сердцебиение. Воспользовавшись паузой, Джек взглянул на Райли, у которой было лицо заговорщицы — ей пришлось немного приврать насчет его семейного положения ради получения допуска в ПНП.