ПЕВИЦЫ ПАРТНЕРСТВА: Почему?..

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: Почему это так, спрашиваю я, почему?

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: Потому что Иисусу ни в чем не будет нужды!

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: А ну скажи еще раз!

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: У кого супер-вупер-книга?

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: А ну скажи еще раз!

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: Иисусу ни в чем не будет нужды.

ПЕВИЦЫ ПАРТНЕРСТВА: Аминь, амен, аминь, амен…

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: Аминь и амен. Ибо вот оно, друзья, сегодняшнее духовное послание и пища для ума от «Клуба партнеров с Богом». И оно таково: Иисусу ни в чем не будет нужды. Иисусу ни в чем не будет нужды! Вот оно.

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ: Ну как, маленькое говно, выучило реплики?

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: Друзья, сделаем паузу, послушаем вместе и поразмышляем над значением этого откровения. Именно так…

ПЕВИЦЫ ПАРТНЕРСТВА: Хм-м-м-м-м…

ПРЕПОДОБНЫЙ ПСИКК: …Откровения!

УГОЛИНО ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ (под аккомпанемент благозвучных напевов Певиц Партнерства):

Когда мне некуда деться и всё вокруг набекрень,

И на меня наступает такая страшная тень,

Мой дух прочнее железа, и мне сомненья чужды,

Я твердо верю: Иисусу… ни в чем не будет нужды!

– Хочешь знать, что я думаю? – спрашивает Минди Металман Ланг.

– Я весь, до мозга костей, внимание, – говорит Рик Кипуч.

– Я думаю, ты просто устал, и в стрессе, и, понятно, расстроен, и поэтому ты не говоришь правду и придумываешь эту ложь.

– И кому, позволь спросить, достанет дерзости утверждать, будто я придумываю ложь, – говорит Рик Кипуч тихо, глядя вверх и в сторону. Его лицо струится светом.

Происходит вот что: этой ночью идет дождь, между луной и окном. Дождь идет ужасно сильный. Струи дождя текут по окну, и сквозь дождь и окно сияет луна, и задняя стена темной спальни струится отражениями. Рик Кипуч прислонился к стене, он сидит на кровати в трусах. Кажется, он струится освещаемым луной дождем. И кровать тоже. Вся комната струится чистым белым светом. Висящий над кроватью рисунок цветными мелками в рамке темного дерева – Рик и Вероника Кипучи в своем скарсдейлском дворе – почти лучится. Телевизор рядом с окном включен, однако его холодное мерцание теряется в миллионе белых лунных струек.

– Рик, – говорит Минди, стоя у окна.

– Не выглядывай, – говорит Рик.

Минди оборачивается и грозит пальчиком. Тот струится по стенам.

– Рик.

– Ты знаешь, почему я не хочу, чтоб ты выглядывала?

– Миленький, дурашечка, – говорит Минди, – я так пытаюсь не делать тебе больно насчет всей этой истории, но только это неправильно, что ты ничего не рассказываешь. Неправильно, и ты это знаешь.

– Бог ты мой, окно пускает слюни, – говорит Рик. Показывает. С запястья свешивается свет. – Разве не кажется, что окно пускает слюни? Истекает слюной в предвкушении абсолютно всего, чем можно поделиться?

Минди начинает поворачиваться.

– Но не выглядывай, – говорит Рик.

– Тогда начинай делиться, – говорит Минди.

– Разве я не уже?

– Я хочу знать, где мой муж, – говорит Минди тихо, глядя вниз, в телевизор. – Мне по барабану твой «контекст», и я более чем расстроена, и меня беспокоит то, что ты сидишь там с этой штукой на запястье и серьезно пытаешься впарить мне, будто Линор Бидсман умерла в вашем телефонном туннеле.

– Ты видела пол в холле.

– Но Энди с Линор поехали в аэропорт, вечером, я это случайно знаю.