— Я знала, что все так и будет…

— Не бери в голову. Это ненадолго. Уверяю тебя, разрыв тоже произойдет по ее инициативе. Она немножко поиграет с ним и бросит. Характер у нее вздорный, она безумно капризная. Сестра говорит, что все платья ей не нравятся, а из-за одного она вообще истерику закатила. С Томом, конечно, она как шелковая, но вечно сдерживаться просто не сможет. Она вообще заводит интрижки со всеми партнерами… И кстати, не исключено, что она вцепилась в твоего Тома, просто чтобы позлить Эдваля. Говорят, у них был роман и она надеялась на продолжение, но он теперь таскает с собой ревнивую беременную жену и полуторагодовалых близнецов… Ну а на что ты надеялась, Джесси? Это издержки профессии. Они все утверждают, что эти связи ничего не значат, зато помогают в работе. Позволяют поддерживать душевный настрой в режиме слабого, но постоянного кипения. Надо просто перетерпеть и подождать.

Перетерпеть и подождать… Джессика лежала неподвижно и смотрела, как изменяется цвет неба за окном. Все естественно — воистину было бы невероятно, если бы Том стал противиться искушению. Это же не просто случайный роман с симпатичной девушкой. Вирджиния уже популярна, чертовски хороша собой, за ней тянется шлейф скандальных слухов — можно только догадываться, как это льстит его самолюбию. А дивная природа вокруг, а шум океанского прибоя, а три месяца на далеком острове? Джессика чувствовала, что буквально разрывается надвое: одна часть ее сознания твердила: все в порядке вещей, не стоит брать в голову, вторая заставляла детально представлять, как ее малыш проводит время с другой. Это было невыносимо, и простить его променад налево она не могла.

И все же, коль скоро на кон было поставлено его возвращение, следовало держать себя в руках: разговаривать с Томом как ни в чем не бывало, тщательно скрывать осведомленность и не проявлять лишних эмоций. Джессике удавалось придерживаться правильной линии поведения в течение пары недель, тем более что Том звонил все реже и реже. Все рухнуло в тот день, когда Том (вероятно, ненадолго брошенный подружкой) неожиданно разговорился. Том сетовал на жуткие условия съемок, плохую погоду, непомерные физические нагрузки и постоянное нервное напряжение, которое, по его словам, измотало его донельзя. Наконец он жалобно произнес:

— Ты даже не представляешь, до какой степени я выбился из сил.

— Ну, в какой-то степени представляю. Джессика не сдержалась и произнесла последнюю фразу слишком многозначительно. Том на секунду сбился с мысли — похоже, он понял ее намек, но не подал виду.

— Я все время мерзну, здесь такой ветер… Эти многочасовые походы по холмам просто убивают: костюмы тонкие, продуваются насквозь… Бесконечные дубли под дождем — один за другим, в перерывах не успеваешь ни подсохнуть, ни отогреться. Кошмар… Еще хорошо, что я немного защищен шляпой и шейным платком — мне же надо беречь горло. Вирджинии еще тяжелее в ее легких платьях. И плечи замерзают, и руки…

— Будь добр, избавь меня от этих подробностей.

— Что?

— Том, может, у тебя хватит ума хотя бы не упоминать о ней?

— Я не понимаю…

— Да все ты понимаешь. Какого дьявола я должна это слушать?

— Ты не хочешь меня слушать? Я все-таки не понимаю. Я говорил про погоду, про свой костюм… Почему ты вдруг взбесилась? Мне что, больше не звонить?

— Знаешь, а я тоже не понимаю, зачем ты регулярно звонишь мне теперь, когда тебе вполне хватает общества Вирджинии?

— Погоди, погоди, Джесси, тебе что-то наболтали, да? Твои мерзостные трепливые подружки? Она классная девушка, она замечательная партнерша, и мы просто…

— Остановись, ради бога! Я рада, что у нее столько достоинств.