Безошибочно определив по остаточным эманациям, что щипцы и крючья не использовались, наверное, лет двадцать, я хмыкнул и, улегшись обратно, решил провести самодиагностику. Мало ли что? Вдруг мне успели что-нибудь повредить?

Я довольно быстро понял, что мое тело свежо, бодро и абсолютно невредимо. Подивился тому, что на затылке даже шишки не осталось. Потом почувствовал нарастающее тепло в спине, а затем с изумлением сообразил, что лежу не на чем ином, как на темном алтаре, который, хоть и был слабеньким, все же смог пробудить к жизни мою вторую печать и теперь добросовестно накачивал ее силой.

Более того, судя по тому, как меня сейчас распирало, за время отключки находящийся во мне ритуальный кинжал уже успел опустошить алтарь и на этом не остановился. Использовав жертвенный камень как переходник, он продолжал высасывать энергию прямо из воздуха словно дорвавшийся до крови упырь, которого много лет держали на голодном пайке. Бесхозной силы тут плескалось столько, что ее можно было пить, захлебываясь от жадности, и не бояться, что она когда-нибудь закончится. Настоящий бездонный колодец… разумеется, для тех, кто знает, как им воспользоваться.

Самое же смешное заключалось в том, что в нашей доблестной академии имелось лишь одно место, где постоянно сохранялась высокая концентрация темной энергии, – Черная башня. Вернее, находящиеся под ней лаборатории, в которые я так стремился попасть.

Честное слово, я едва не расхохотался, когда понял, что самым наглым образом обворовываю родное учебное заведение. Ведь, по всем законам, я должен был лежать сейчас в лежку, с ужасом чувствуя, как меня, светлого, с дикой скоростью покидают силы, а дар прочно блокируется влиянием алтаря. Но затем подумал, что в моем почтенном возрасте не к лицу оглашать подземелье зловещим гоготом, поэтому обошелся простым смешком. После чего поерзал, устраиваясь поудобнее, и блаженно прикрыл глаза.

Все. Ни за что отсюда не слезу, пока не наемся досыта. А когда наемся, то даже убивать никого не стану, сегодня я добрый и великодушный. По крайней мере до тех пор, пока могу без опаски использовать свой второй дар.

Браслеты на руках, отзываясь на заклинание, послушно щелкнули и раскрылись, позволяя мне сладко потянуться. Оставшиеся без дела цепи обиженно звякнули, сползая на стол. Висящий под потолком светляк пугливо затрепетал, когда я шумно выдохнул. И окончательно погас, погрузив комнату в кромешный мрак.

Чтобы ускорить процесс насыщения, я с головой ушел в «мундитацию» и принял максимально эффективную для этого позу – лежа на спине, положив одну ногу на другую и скрестив руки на груди. И пролежал так, наверное, минут пятнадцать, прежде чем мое уединение было грубо нарушено.

– Все, он дозрел, – донеслось до меня приглушенное из-за двери вместе с быстро приближающимися шагами. – Осталось только надавить.

– Вы обещали не причинять ему вреда! – вскрикнул девчачий голос. Ага, кажется, это моя маленькая обманщица объявилась. – Алес!

– Да помню я, не кричи, – раздраженно ответил парень, какой-то адепт, вероятно. Его голос – низкий, грубоватый, с отчетливой хрипотцой – был мне совершенно незнаком. – Чего заладила?

– Ты сказал, что не тронешь его! – настойчиво повторила Верия. – Ты обещал, что только поговоришь!

– Я и поговорю. Ты все правильно сделала, не волнуйся. Твоему приятелю нужно будет честно ответить на наши вопросы. Только и всего.

Я заинтересованно дернул ухом, не прерывая «мундитации». Так-так-так… кто тут собрался на меня надавить? И кому именно я обязан своим появлением в Черной башне?

– Ему не будет больно, честно, – с усмешкой пообещал Алес, остановившись у самой двери.