Словно насытившись кровью, алтарь, испускающий свет, засиял еще ярче каким то зловещим багровым оттенком. Такими же огнями загорелись и руны на полу, и стены, и даже, кажется, потолок. А спустя несколько минут в комнате заметно похолодало, и вырвавшееся из моего рта облачко пара дало понять, что дверь между мирами вот вот готова открыться.

Дождавшись, пока на стенах осядет иней, я улыбнулся и, перетянув руку заранее приготовленным лоскутом ткани, приложил темную печать к алтарю. А затем затянул монотонный речитатив, призванный удержать дверь в Иное хотя бы на несколько мгновений.

Магия крови играла в обряде роль связующего компонента, объединившего мир живых с миром мертвых. Руны выполняли функцию отмычки, с ювелирной точностью подобранной к самому сложному на свете замку. Находящийся в центре схемы алтарь стал источником силы, позволившим провернуть отмычку в замочной скважине. А я являлся просто напросто посредником. Маяком для заблудившейся в коридорах вечности души.

Правда, и это не гарантировало результата, потому что далеко не всякая душа стремится вернуться обратно: Нич должен был сам услышать и почувствовать мой зов. И сам должен был захотеть вернуться.

– Я знаю, ты не забываешь долгов… – прошептал я, почувствовав, как ворвавшийся в помещение холод заморозил меня буквально до костей. – Ты мне должен, Нич, помнишь? И я пришел потребовать с тебя этот долг!

Порыв ледяного ветра, вырвавшийся из за внешней границы очерченного мною круга, был поистине страшным. Я едва устоял на ногах, несмотря на целую кучу охранных рун и защитных заклинаний. Над головой тоскливо застонали потревоженные перекрытия. Где то снаружи грохнула дверь. А затем вырвавшаяся из алтаря тьма вспыхнула грязным черным цветком и, заполонив все вокруг, мгновенно поглотила окружающий мир и густыми клубами вилась вдоль края пылающей алыми огнями схемы. При этом она стала почти осязаемой. Живой. Я словно видел перед собой хищное существо, плотоядно облизывающееся и жадно посматривающее на мою кровоточащую руку.

– Ни и ич… – решительно позвал я, не обращая внимания на то, с каким вожделением тьма сжимается вокруг алтаря, с довольным урчанием слизывая один слой защиты за другим. – Нич! Вернись, старый маразматик, я должен задать тебе пару важных вопросов! Сумеешь ответить – так и быть, упокою на веки вечные. А если нет… прокляну! Да так, что тебя и в посмертии будут мучить недельные запоры.

Тьма сгустилась еще сильнее, слепо тыча в испещренные защитными символами стены и все сильнее скручиваясь вокруг меня в тугой водоворот. Пока еще ленивая, сонная, но с каждым мгновением все больше входящая во вкус и все настойчивее пытающаяся пробиться сквозь мои щиты.

– Нич! – нетерпеливо крикнул я, подметив краем глаза, как одна за другой стремительно гаснут охраняющие руны.

Ну и пусть. В конце концов, Хозяйка душ и так подзадержалась, она должна была прийти за мной гораздо раньше. Просто обидно потратить столько усилий и получить шиш без масла.

– У тебя последняя попытка, Нич! – гаркнул я, с вызовом подавшись навстречу надвигающемуся мраку. – Второго шанса не будет! Прокляну! Навечно!

Мне никто не ответил. Тьма отвоевала для себя очередной кусочек пространства и подступила еще ближе, методично уничтожая заметно поблекший охранный круг.

Сколько от него осталось? Две трети? Половина? Нет, уже меньше… а резервов – вообще на донышке: тьма за считаные минуты сожрала почти все силы, что я сумел собрать. Алтарь вот вот рассыплется в прах; с десяток накопительных амулетов уже успели превратиться в бесполезный хлам, мои запасы, добытые с таким трудом, исчерпаны едва ли не до дна… Теперь тьма выжигала саму печать, торопясь поскорее добраться до живого существа.