Он и забыл, что поколение, вступившее в зрелость уже после Великой Скорби, незнакомо со многими довоенными вещами, и начать сейчас объяснять – значит потратить много времени.
– Ну… неважно. Я проеду?
– Проезжай, – безучастно пожал плечами страж.
Шал поддал пятками по бокам Сабыра, и тот послушно шагнул в раскрытый зев ворот.
Подобное гостеприимство удивляло. В прошлый раз охрана оказалась более сознательной и дисциплинированной, и просто так пропускать его не хотела. Может, эти нукеры устали? Если обленились, то с такой организацией обороны Луговому существовать оставалось недолго, чего совсем не хотелось. Люди тут жили добрые. С этой станцией Шала связывали в первую очередь детские воспоминания. Именно тогда он посещал ее в первый раз, когда приезжал с отцом проведать старшего брата, служившего на местном аэродроме. Как говорится, ноги сами находят дорогу в знакомый аул, и словно в подтверждение старой поговорки, потом приходилось часто бывать, привозя медвежье мясо из Гранитогорска на обмен.
Людей на улицах встречалось мало, в основном старики, сидящие в тени домов или деревьев. Работоспособное население маячило на огородах, обозначив себя сгорбленными спинами. Заслышав стук копыт, владельцы земельных наделов у самой дороги распрямлялись, рассматривая незнакомца кто настороженно, кто с интересом, и вежливо здоровались первыми. Все же не смогла последняя война вытравить традиционное гостеприимство из уцелевшего народа. Не до конца еще озлобились люди друг на друга, и это радовало.
На площади, у здания бывшего акимата, в тени карагача отдыхали четверо бородатых мужчин с оружием, перебрасываясь шутками с кружащей вокруг оравой мальчишек. Местный гарнизон? С интересом проводив его взглядами, четверка стала тихо переговариваться между собой. Привлеченные новым гостем, мальчишки метнулись и окружили Шала, предлагая на продажу холодную воду. Он улыбнулся и спрыгнул с коня, случайно взглянув на крыльцо акимата. Улыбка вдруг застыла, стала напоминать оскал, а глаза превратились в узкие щелки.
По ступеням спускалась знакомая по ориентировке личность. Коротко стриженая, слегка приплюснутая с боков голова, на довольном лоснящемся лице наглая улыбка. Ахмед Сыдыков собственной персоной. Все же он представлял его немного другим, пониже и не таким крупным.
Рука непроизвольно потянулась к обрезу, но Шал себя остановил. Стрелять сгоряча не стоит. Поговорка не зря гласит: гнев впереди – ум позади. Неизвестно, один ли Ахмед или с подельниками, о которых Шал еще не знал.
Скользнув взглядом по спешившемуся всаднику, Ахмед танцующей походкой уверенного в собственной неуязвимости человека подошел к дереву и стал размахивать руками, что-то тихо объясняя сидящим там людям.
Шал, стиснув зубы, взвел курки, но толпа пацанов, увидев, что он потерял к ним интерес, разочарованно отправилась восвояси, оказавшись вдруг на линии огня.
Глава пятая. На ловца и зверь…
Июль 2033 года
Жамбыльская область
Район Турара Рыскулова
Село Луговой
Ахмед покинул акимат, довольно улыбаясь. В прошлое посещение Лугового он внес коррективы в кадровый вопрос местной исполнительной власти, чем обеспечил себе безмерную благодарность человека, ставшего новым акимом. Главным условием являлась полная непричастность заказчика, и Ахмед неожиданно для себя подошел к этому с творческой стороны, хотя обычно предпочитал решать дела банальной пулей или росчерком пера по горлу. Подброшенная в кабинет мутировавшая тварь быстро решила проблему со ставленником Каганата. Его помощник, героически обезвредив опасную гадину, тотчас сообщил в Шымкент о безвременной кончине своего начальника и, естественно, был назначен преемником, на что, собственно, и делался расчет изначально.
Теперь в Луговом правит свой человек, который пойдет на все ради власти. |