|
Вообще пропадают, бесследно. Там за Сухаревкой следующая станция – Тургеневская. Она с Красной Линией смежная – там на Охотный Ряд переход был, красные теперь обратно в Кировскую переименовали – был, говорят, такой коммуняка… Испугались с такой станцией по соседству жить. Замуровали переход. И Тургеневская теперь пустая стоит. Заброшенная. Так что туннель там до ближайшего человеческого жилья от Сухаревской длинный… Вот в нем и исчезают. Поодиночке если люди идут – почти наверняка не пройдут. А если караваном, больше чем десять человек – тогда проходят. И ничего, говорят, нормальный туннель, чистый, спокойный, пустой, там и ответвлений‑то нет, и исчезнуть‑то вроде‑бы некуда… ни души, не шуршит ничего, ни твари никакой не видно… А потом на следующий день наслушается кто‑нибудь про то, как там чисто и уютно, плюнет на суеверия и пойдет через этот туннель, и все, как корова языком слизнула. Был человек и нет человека.
– Ты там что‑то про мага рассказывал, – тихонько напомнил Артем. – Сейчас и до мага доберусь, погоди немного, – пообещал Женька. – Так вот люди боятся через эти туннели на юг поодиночке идти. И на Сухаревской себе компаньонов подыскивают, чтобы вместе, значит, пробраться. А если ярмарки нет, то людей мало, и иногда днями надо сидеть и ждать, а то и неделями, пока наберется достаточно людей, чтобы идти. Ведь как – чем больше народу, тем надежней. Леха говорит, там можно очень интересных людей встретить иногда. Швали, конечно, тоже достаточно, и надо уметь отличать. Но бывает повезет – и тогда такого наслушаешься… В‑общем, Леха там мага встретил. Не то что ты думаешь, не Хоттабыча какого‑нибудь там плешивого из волшебной лампы… – Хоттабыч – джинн, а не маг, – осторожно поправил Артем, но Женька проигнорировал его замечание и продолжал. – Мужик – оккультист. Полжизни потратил на изучение всякой мистической литературы. Особенно Леха про какого‑то Кастаньету вспоминал… Мужик, значит, вроде мысли читает, в будущее смотрит… Вещи находит, об опасности заранее знает… Говорит, что духов видит. Представляешь, он даже… – Женька выдержал артистическую паузу, – по метро без оружия путешествует. То есть вообще без оружия. Только нож складной – еду резать, и посох такой – из пластика. И вот он говорит, что те, кто дурь делает, и те, кто эту дурь глотает – все безумцы. Потому что это вовсе не то, что мы думаем. Это не дурь никакая, и поганки эти – никакие не поганки на самом деле. Таких поганок в средней полосе отродясь не росло. Мне, между прочим, однажды попался справочник туриста в руки, так вот там об этих поганках, действительно, ни слова. И даже ничего похожего на них нет… И те, кто их ест, думая, что это просто галлюциноген, так, мультики посмотреть, ошибаются, так этот маг сказал. И если эти поганки чуть по‑другому приготовить, то при их помощи можно входить в такое состояние, из которого можно управлять событиями в реальном мире из мира этих поганок, в который ты попадаешь, если их ешь. – Этот маг твой – натуральный наркоман! – убежденно заявил Артем. – У нас тут многие дурью балуются, чтобы расслабиться, сам знаешь, но никто до такой степени еще не наглатывался. Мужик точно подсел. Ему уже недолго, наверное, осталось. Слушай, мне тут дядя Саша такую историю рассказал… На какой‑то станции, я не помню уже, на какой, к нему пристал какой‑то старик, начал рассказывать, что сам он могучий экстрасенс, и ведет непрекращающуюся битву против таких же мощных экстрасенсов и инопланетян, только злых. И что они его уже почти одолели, и он, может, уже и этого дня не выдержит, все силы уходят на борьбу. А станция – вроде Сухаревской, так, полустанок, костры и люди сидят, поближе к центру платформы, подальше от туннеля, чтобы выспаться и назавтра – дальше в путь. |
