|
А станция – вроде Сухаревской, так, полустанок, костры и люди сидят, поближе к центру платформы, подальше от туннеля, чтобы выспаться и назавтра – дальше в путь. И вот, скажем, проходят мимо отчима со стариком три каких‑то человека, и старик ему со страхом говорит, – видишь, мол, вот тот, что посередине, это один из главных злых экстрасенсов, адепт тьмы. А по бокам – это инопланетяне. Они ему помогают. А их главный живет в самой глубокой точке метро… Как‑то его зовут, мне отчим рассказывал… На «ский» заканчивается. И говорит, мол, они не хотят подходить ко мне, потому что ты тут со мной сидишь. Не хотят, чтобы о нашей борьбе простые люди узнали. Но меня сейчас энергетически атакуют, а я им щит ставлю. Я, мол, еще повоюю! Тебе вот смешно, а отчиму моему не очень тогда было. Представь себе – богом забытый угол метро, ведь мало ли, что там может произойти… Звучит, конечно, бредово, но все‑таки… И вот дяде Саше, хотя он себе повторяет, что это просто больной человек, шизофреник, по всей видимости, уже начинает казаться, что тот, который посередине шел, с двумя инопланетянами по бокам, как‑то на него нехорошо смотрел, и вроде бы у него глаза чуть светились… – Чушь какая, – неуверенно сказал Женька. – Чушь‑то она может и чушь, но готовым на дальних станциях, сам понимаешь, надо быть ко всему… И старик ему говорит, что скоро ему, старику то есть, предстоит последняя битва со злыми экстрасенсами. И если он проиграет – а сил у него все меньше – значит, конец всему. Раньше, мол, положительных экстрасенсов было больше, и борьба велась на равных, но потом отрицательные стали одолевать, и старик этот – один из последних. А может, и самый последний. И если он погибнет, и плохие победят – все. Полный швах всему. – У нас тут, по‑моему, и так полный швах всему, – заметил Женька. – Значит, пока еще не полный, есть еще куда стремиться, – ответил Артем. – Так вот, напоследок старик ему и говорит: «Сынок! Дай поесть чего‑нибудь… А то сил мало остается… А последняя битва близится… И от ее исхода зависит будущее всех нас. И твое тоже!» Понял? Старичок еду клянчил. Так и твой маг, я думаю. Тоже, наверное, крыша поехала. Но на другой почве. – Нет, ты определенно дурак! Даже до конца не дослушал… и потом, кто тебе сказал, что старичок врал? Как его звали, кстати? Тебе отчим не говорил? – Говорил, но я не помню уже точно. Смешное какое‑то имя… На «Чу..» начинается. То ли «Чувак», то ли «Чудак»… У этих бомжей часто так – кличка какая‑нибудь дурацкая вместо имени… А что? А этого мага твоего как? – Он Лехе сказал, что сейчас его называют Карлосом. За сходство. Непонятно, что именно он имел ввиду, но именно так он и объяснил. И ты зря не дослушал до конца. В конце их разговора он Лехе сказал, что завтра через северный туннель лучше не идти – а Леха как раз собирался на следующий день возвращаться. И Леха послушал и не пошел. И не зря. Как раз в тот день какие‑то отморозки на караван напали, в туннеле между Сухаревской и Проспектом Мира, хотя считалось, что это безопасный туннель. Половина челноков погибла. Еле отбились. Так вот!
Артем примолк и задумался. – Вообще‑то говоря, конечно, наверняка знать нельзя. Всякое быть может. Раньше такое случалось, мне отчим рассказывал. И он еще говорил, что на совсем дальних станциях, там где люди дичают, и становятся как первобытные, забывают о том, что человек – разумно мыслящее существо, происходят такие странные вещи, которые мы с нашим логическим мышлением вообще не в состоянии объяснить. Он, правда, не стал уточнять, что это за вещи. По правде говоря, он и это не мне рассказывал – я просто случайно подслушал. – Ха! Я же тебе говорю – тут иногда такие вещи рассказывают, что нормальный человек никогда не поверит. |
