– Скажи ему, пусть не гонит. Нам только аварии не хватало! – слабым голосом попросил он второго парня в соседнем кресле. – И позвони в приемное, пусть ждут на въезде.

За окнами мелькали дома. Суббота, город почти пустой, все, кто смог, разъехались по дачам. Так они домчатся быстро, а это было совсем не нужно. Шамаев вообще не собирался ни в какую клинику, ему остро хотелось спрятаться от людей. Черное пламя бушевало внутри, проступало на коже невидимыми другим узорами, ковало и плющило личность.

– Останови машину, – приказал он своим обычным уверенным тоном.

Водитель кивнул, но не успел нажать на тормоз – что-то полыхнуло над городом, разноцветное, как северное сияние. Или как молния в шарах Теслы.

Вся электроника черного «транспортера» умерла мгновенно. Погасли лампы, откинулись влево стрелки приборов.

С трудом удержав машину с отключенным гидроусилителем, водитель едва не врезался в столб, но умудрился остановиться. Микроавтобус подпрыгнул на бордюре, наполовину заскочив на тротуар.

– Что за херня?.. – испуганно сказал второй лаборант. – Вы целы, товарищ…

– Молчи. Слушай. Выполняй, – с расстановкой сказал Шамаев.

Лаборант сжал голову руками и кивнул, его лицо исказилось от боли. Казалось, что-то невидимое с размаху ударило его в мозг тяжелым подкованным сапогом.

– Пламя… Великое черное пламя, братство всех во имя вас… – внезапно сказал он и поднял голову.

Глаза у него были совершенно пустыми, как у куклы. В расширившихся зрачках, застывших, мертвых, плясали языки черного огня. Потом эта тьма расползлась дальше, будто поедая белки, сливаясь в блестящую неподвижность.

Лаборант осел в кресле, пальцы разжались, руки обмякли.

Шамаев потрогал его за шею, привычно ища пульс:

– Гм… Перестарался. Эй, водитель!

Тот перегнулся через сиденье, глядя назад, но тоже схватился за голову. Злой и непокорный зверь, клубок тьмы, шевелившийся теперь внутри Шамаева, требовал выхода, рвался наружу и брал свое. Еще учиться и учиться его останавливать вовремя…

– Лаборант, ты пойдешь со мной.

Водитель кивнул. Он отныне лишился имени, но сохранил свою жизнь. В глазах тоже плясало пламя, но меньше, заметно меньше, чем у погибшего. Шамаев удовлетворенно кивнул и отстегнул ремень безопасности.

– В машине есть оружие?

– Пистолет в бардачке, – каким-то чужим голосом откликнулся водитель.

– Возьми, нам может пригодиться.

– Так точно, то есть… Я понял вас, господин.

– Зови меня… Ха! Вполне по теме… Зови меня Черноцвет, мой первый ученик. Нас ждут интересные времена.

Вот в этом Шамаев не ошибался, времена – учитывая подлетающие к городам ракеты – наставали действительно необычные. Увлекательные. Главное, пережить их без серьезных потерь.

Живыми, что скоро станет главным признаком успеха.

* * *

– Мы все умрем, – выплюнув трубку с водой, прохрипел Кнутов.

Профессор, которого пожирало любопытство, решил расспросить хотя бы этого парня. Прямого, тупого, только богатырским здоровьем и крепкими нервами пригодного лаборатории в череде запланированных экспериментов.

– Само собой, – кивнул Веденеев. – Вечных людей не бывает.

– Вы… Профессор, вы не понимаете… Мы все скоро умрем – вы, я, город… Цивилизация. Человечество! Началась война, скоро все разрушится.

– Это вам в камере трансформатора привиделось? – уточнил собеседник.

Кажется, насчет крепких нервов медкомиссия наврала – один заход всего, а как паренька трясет.