– Свет выключи, Савва. – Хаунд прикрыл глаза. – Не дети, хватит. Условия принимаю.

– А я вам говорил… – Савва не щелкнул выключателем, развернул лампу и все. – Не нужно было так.

– Помолчите, майор. – Неприглядный, весь какой-то серый, сидящий в центре, дернул ртом. – Надо, не надо договариваться. С ним договоришься по-хорошему, потом расхлебывать устанешь. Хаунд!

– Что?

– Где ваши знаменитые словечки на немецком? Я удивлен.

Хаунд, попробовав разорвать наручник, державший левую руку, сплюнул. И таки попал на бороду, глотка пересохла полностью.

– Поспорил с больным на голову Кулибиным. Забились на три бутылки коньяка, что я месяц выдержу без них, а он месяц не будет материться.

– И никто не выиграл?

Хаунд присмотрелся к третьему. К третьей. Что-то с ним явно не то, а что, сразу не понял.

– Получается, что выиграл я. Теперь же не проверишь, как там Кулибин, верно?

– Хаунд, все должно было пойти не так.

Хаунд усмехнулся, глядя на красного Савву. Совесть, что ли, йа? Хорошо хоть думать он может как хочет, если уж разговаривать не может, натюрлих. Еще неделю осталось вроде бы. В смысле терпеть.

– Тебе уже командир вон все сказал, Саввушка, так что не кукарекай теперь. Я согласен, выкладывайте все быстрее и вызовите мне коновала. Рука не работает, без нее мне придется сложнее. И мое оружие верните, без него тем более мало что получится.

– Ты о чем?

Этот серо-невыразительный. Хм… Хаунд в чем-то ошибся, оценивая произошедшее, рихтиг?

– Переговоры можно было провести и не так жестко. Договорились бы.

– Договорились? – Серо-невыразительный кивнул. – Только ты бы начал играть на себя в любом случае. Анализ твоих действий за последние два с половиной года говорит только о таком возможном развитии событий. Ты можешь оказаться в состоянии подчиненного и исполнителя, только заведомо зная о возможной серьезной потере.

– Анализ? – Хаунд оскалился. – Не проще было просто поговорить?

– Не проще. – Женщина сидела в тени, не очень молодая, но и далеко не старая. – Психика очень адаптивная, решения, чаще всего, нешаблонны, предсказать твое поведение в обычной ситуации невозможно. Учитывая высокий уровень эгоцентризма, сотрудничество с тобой возможно только при нажатии на больные точки. Их у тебя три. Дом, калека и женщина. Повышенный уровень сентиментального отношения к ним, скорее всего, вызван побочным эффектом твоей мутации, отвечающим за проявления человеческой природы. Она же в тебе имеется, как бы ты, Хаунд, не желал выглядеть в глазах всего сообщества города исключительно зверем.

– Хорошо, – согласился Хаунд. – Но если я такой весь непредсказуемый, что помешает плюнуть на единственную оставшуюся у вас зацепку, сейчас спрятанную где-то неподалеку, и заняться пестованием собственного эгоцентризма, выздоровлением организма и последующей местью?

– Прекрасный вопрос. – Женщина явно улыбнулась. – И предсказуемый. Все просто, Пёс, ты куда больше человек, чем животное, если повторяться. Мелкие поступки, забота о тех, кто тебе симпатичен, какая-то неявная тяга к справедливости – от них тебе не уйти. А звериная часть натуры, из-за которой ты выбрал себе самку, заставит тебя еще больше стремиться к ее освобождению. Преданность и моногамия – идеальный рецепт для шантажа такого преданного Пса.

– Ты же знаешь, что я потом приду за каждым из вас, и все равно считаешь, что буду верить в хороший исход? – Хаунд продолжал скалиться.