— Все, договорились, я тебя беру, — обрадовался Артур, поднимаясь со скамейки.

— А когда ты вернешься в свой мир, что будет со мной? — хмуро, исподлобья, он посмотрел на стоящего перед ним Артура.

— Я могу тебя взять с собой, — Артур готов был пообещать ему все что угодно, даже немедленное усыновление, лишь бы он отлепил свое тощее тельце от скамейки и сделал хоть какое-то телодвижение в сторону населенного пункта. Пару секунд Беглов вглядывался в Артура, затем его лицо немного посветлело.

— Я согласен! — он легко спрыгнул со скамейки. Глядя на ожившего мальчишку, Артур усмехнулся и произнес:

— Одно условие.

— Да?

— Ты не читаешь мои мысли. С языком ты отлично справляешься, значит, в голову ко мне залезать не обязательно. Договорились?

Беглов молчал. Почему-то молчать у него получалось очень раздражающе.

— У нас мысли — частная собственность головы! — со злости выдал Артур. Он замерз, хотел поесть чего-нибудь горяченького, попить водки в спокойной обстановке, и еще Карину, которая, наверное, заждалась уже под дверью.

— Постараюсь, — кивнул, наконец, мерзкий мальчик, но Артур ему все равно не поверил.

Они направились вперед по тропинке и, чтобы скоротать время, да отвлечься от слезоточивого «песка» в глазах, Артур принялся расспрашивать Беглова о здешнем мироустройстве.

— Слушай, эти самые гроганы, почему они так сильно отличаются, от дайкаров? Разные национальности что ли?

— Женщина может родить и грогана и дайкара одновременно.

— И одного спихивает в армию, или куда там, а другого холит и лелеет? Бредятина. Да, кстати, если я тебя беру себе, я ж должен, наверное, какие-то документы оформить?

— Нет, — тряхнул мальчик длинными спутанными волосами, — гроган ничего не должен, он делает что хочет.

— Правда? Это хорошо. А если кто-нибудь догадается что я не гроган, меня на костре не сожгут?

— Не поймут, если ты не заговоришь на своем языке.

— Что ж мне молчать все время? Я буду «глухонемым иностранцем»? — усмехнулся он, вспомнив «Стариков разбойников».

— Гроган не обязан с кем-то разговаривать.

— М-да, — покачал головой Артур, — ну и монастырь тут у вас, явно ничей устав не…

Артур едва успел затормозить. Снежная равнина резко обрывалась, уходя вниз отвесным обрывом, открывая гигантский котлован. И в нем был город. От неожиданности у Артура потемнело в глазах и перехватило дух. Он отшатнулся, падая в снег. Когда в глазах рассвело, он посмотрел на Беглова.

— Мог бы и предупредить! Я чуть не рухнул туда!

— Теперь я точно вижу, что ты не гроган, — задумчиво произнес мальчишка, и Артур еле-еле подавил в себе желание толкнуть его в спину.

— Зараза! — со злости процедил Артур, поднимаясь на ноги отряхивая брюки. Отдышавшись, он вытащил сигарету и осторожно подошел к обрыву. То, что темнело на горизонте, оказалось далеким тонким шпилем, прошивающим мутное небо. Этот шпиль венчал единственно высокое здание, остальные крупные постройки напоминали крытые серые стадионы то ли с белыми, то ли с заснеженными крышами.

— Лучше лечь, — посоветовал Беглов, — голова закружится.

Артур не возражал. Улегшись на живот, он закурил, осматривая панораму.

— А там что? — ткнул он сигаретой в высокое здание.

— Там живет Бог, — мальчишка пристроился рядом.