В случае же с незнакомкой ей скоро стало ясно, что женщина страдает не столько от телесных ран, сколько от душевного недуга. Поскольку к этому добавлялся еще и языковой барьер, Микаэла сочла за лучшее взять незнакомку к себе домой, чтобы та быстрее освоилась в атмосфере семьи.
Мэтью нагрел воды в камине, а Колин приготовила полотенце и мягкие салфетки. Доктор Майк принялась осторожно мыть руки женщины салфеткой.
— Мама, а почему она упала? — спросил Брайен, внимательно разглядывая гостью.
Микаэла окинула незнакомку приветливым взглядом.
— Не знаю, Брайен, — ответила она, стараясь придать своему голосу самое мягкое звучание. — Может быть, во время битвы она получила тяжелый удар по голове, а может, просто лишилась чувств от страха.
К ним робко приблизилась Колин. Она держала в руке серебристую щетку для волос, которую ей подарила мать Микаэлы, когда приезжала погостить в Колорадо-Спрингс.
— Как ты думаешь, она даст мне расчесать ее волосы? — спросила она доктора.
— Попробуй, — ответила Микаэла, — только разговаривай с ней при этом. Она по голосу догадается, что ты не замышляешь против нее ничего плохого.
Колин осторожно провела щеткой по густым светлым волосам незнакомки.
— Эту щетку мне подарила моя бабушка, — приговаривала она. — Если хотите, можете сами попробовать.
И она положила щетку на колени незнакомке. Женщина осторожно взяла щетку в руки. Она вертела ее, внимательно разглядывая со всех сторон.
— Кажется, она что-то вспоминает, — заметил Брайен.
Незнакомка взглянула на Колин. Затем сложила губы трубочкой и попыталась произнести:
— Ба… бa…
— Да! — воскликнула Колин. — Бабушка, бабушка мне подарила. Попытайтесь еще раз!
— Ба… бабушка, — выговорила незнакомка. Темные глаза Микаэлы просияли.
— Она говорит на нашем языке!
В этот момент в дверь постучали. Мэтью открыл, и в комнату вошел Салли.
Брайен тотчас бросился к нему:
— Салли! Салли! Она заговорила. Она говорит на нашем языке.
— Да, это правда, — с воодушевлением подтвердила Микаэла. — Она сказала «бабушка». А я уж думала, что она немая. Слава Богу, я ошиблась.
Салли подошел к женщине, присел перед ней на корточки и заговорил с ней вначале на языке шайонов.
Незнакомка завороженно смотрела в светлые глаза этого длинноволосого мужчины, который, как и она сама, носил одежду индейца, но был при этом белым человеком.
Она снова пошевелила губами.
— Дро… Дрожащая Лань, — с трудом произнесла молодая женщина, и щеки ее заалели.
— Да, но это имя вам дали индейцы, — подбодрил ее Салли, и видно было, как он рад успеху. — А как вас звали до того, как вы попали к индейцам?
Взгляд незнакомки сосредоточился, упершись в пол. Микаэла, Салли и дети замерли, словно заколдованные, в ожидании слова, которое снимет с них эти чары.
— Кэт… Кэтрин!
— Кэтрин! — повторил Салли. — Чудесное имя. А сколько вам было лет, когда вы попали к индейцам, Кэтрин?
Она подняла обе руки, растопырила пальцы и показала их Салли.
— Ей было десять лет! — воскликнул Брайен. — Столько же, сколько мне сейчас!
Салли взял Кэтрин за руки.
— А где вы росли?
— Вода, большая вода.
И она посмотрела на Салли глазами, в которых, казалось, отражалась синева океана.
— Может быть, на море? Я тоже вырос на берегу моря. |