После воскресного богослужения священник созвал всех прихожан на общее собрание, чтобы принять решение о новой системе канализации. В связи с постоянным ростом города возникла настоятельная потребность в реорганизации этой системы. Но очень скоро обнаружилось, что в этом вопросе не так-то просто прийти к общему согласию.
— Придется отложить решение этого вопроса! — воскликнул его преподобие Джонсон, силясь перекричать взволнованных спорящих граждан, и стукнул деревянным молотком по своей кафедре, чтобы призвать всех к тишине. — Имеет еще кто-нибудь что-то сказать?
— Да! — Хорес поднял руку, как примерный школьник, и нерешительно встал со своего места. — Я думаю, дальше так в нашем городе продолжаться не может, — робко начал он и огляделся, ища поддержки среди собравшихся. — Дело не только в канализации, есть еще много разных вопросов, и надо кого-то избрать, кто бы их решал. У нашего города такая слава… он как магнит привлекает к себе определенный сорт людей. А у нас нет ни шерифа, ни человека, который издавал бы указы на общее благо и следил бы за их исполнением.
Телеграфист, во время своей непривычно длинной речи застенчиво комкавший свою шляпу, снова сел на место. В то время как женщины встретили его предложение аплодисментами, мужчины принялись громко насмехаться над ним.
— Но и об этом мы поговорим на следующем собрании, — заявил священник, прилагая усилия, чтобы удержать общее настроение в рамках. — Однако я согласен с мистером Бингом, нам необходимо что-то вроде городской управы или бургомистра. Поскольку один я уже не в состоянии наряду с моими обязанностями духовного окормления… — Голос священника потонул в общих криках.
Слово взял Лорен Брей.
— Это точно, нам требуется бургомистр. Я выдвигаю на эту должность Джейка Сликера.
И он на всякий случай сам себе похлопал в ладоши, приветствуя это предложение.
— Но бургомистра мало выдвинуть. — Священник снова взял в свои руки ведение собрания. — Его нужно выбрать демократическим путем. Для этого должно быть несколько кандидатов.
И снова со своего места неожиданно поднялся Хорес:
— Тогда я предлагаю в качестве альтернативной кандидатуры доктора Майк.
Микаэла до сих пор слушала дебаты, не принимая в них участия. Теперь же она встала.
— Хорес, я благодарю вас за ваше доверие, но я… Ее перебил Лорен Брей:
— Ну что ты, Хорес, она же женщина. Какой же из нее бургомистр. Ты только представь, как это будет выглядеть.
— Это будет выглядеть так, что все мужчины в нашем городе под каблуком у женщины! — По тону Хэнка было ясно, насколько оскорбительно для него такое предложение.
На какое-то время в церкви воцарилась тишина. Микаэла все еще стояла, и суровая складка на ее лбу красноречиво свидетельствала о том, что она думает об этих высказываниях мужчин. Она поглубже вдохнула и громко довела свой ответ до конца:
— Я благодарю вас за ваше предложение, Хорес, и с радостью его принимаю.
Весь остаток воскресенья Микаэла провела в размышлениях, не был ли ее поступок глупостью. Чисто формально никаких препятствий к участию в выборах у нее не было: она жила в Колорадо-Спрингс уже больше года, а благодаря клинике она являлась владелицей недвижимости. Таким образом, по закону, она, как женщина, имела право не только избирать, но и быть избранной.
Микаэла никогда не задумывалась над тем, может ли она выступать в качестве политика или общественного деятеля. Но вот сама ситуация поставила ее перед таким вопросом, и чем дольше она размышляла над ним, тем больше ей казалось, что это было бы логическим продолжением всего ее предыдущего пути. Разве с самого детства она не делала всегда то, что вовсе не требовалось и даже не ожидалось от нее как от девочки или от женщины? И разве успех, сопутствовавший ей, не подтверждал ее права на это? Почему же она должна остановиться перед тем, что общественное мнение придерживается других взглядов и считает, что пост бургомистра непременно должен занимать мужчина? Чем больше она об этом думала, тем яснее ей становилось, что вступить в предвыборную борьбу — ее долг. |