Впрочем, это ли важно… если у карт есть душа, то это может быть и обычной игральной колодой, купленной за копейки. Только есть ли у новых карт душа? Я в этом сомневалась. Владелице колоды еще придется над ней потрудиться, вопрос, готова ли она трудиться для такой «ерунды» или и дальше будет проходя портить судьбы себе и окружающим?

— Только быстро, — прошептала брюнетка. — И по одной карте, хорошо?

Мне стало даже интересно. Настолько, что забыв о тошноте, я все же принялась жевать казавшуюся горькой булочку. Есть придется, мне очень нужны силы. Да и суп подоспел.

Брюнетка перетасовала карты и протянула колоду блондинке.

— Выбирай!

Неправильно. Боже, как же все это неправильно-то!

Сначала надо было позволить подружке снять колоду. И лучше не раз, а три. Впрочем, гадалка из меня тоже не ахти, специальность-то не моя. Хотя да, колода у меня имелась. И, благодаря урокам Алины, я умела ею пользоваться.

Но пользовалась скорее редко и для нужд жителей Магистрата. Не более.

Блондиночка вытянула карту, пригляделась, улыбнулась… дура же. Полная дура, нельзя же так несерьезно… с судьбой своей играет.

— О! Красивая.

Она так ее вертела, что даже я умудрилась рассмотреть рисунок. Рисунок, кстати, был ничего. Тоненькая девушка с распущенными волосами, в красном кимоно, и кто-то с темно-буром плаще, с укрытым капюшоном лицом. Оба идут на яркий, красноватый свет, звездой вспыхнувший на заднем фоне.

Красота…

— Что она означает?

Брюнетка отвечать не спешила, и я ее вполне понимала.

— А какой вопрос ты задала?

— Как всегда, — легкомысленно пожала плечами блондинка. — Что меня ждет завтра?

— Смерть, — неохотно ответила брюнетка и тотчас отобрала карту у побледневшей подруги:

— Не бери в голову, ерунда эти карты!

Хороша ей ерунда! Сначала сама к духам обращается, а теперь их еще и обижает: у девочки нет никакого интинкта самосохранения. И, увы, не судьба мне сегодня нормально попить кофе. Увидев, как блондинка посерела вся, аж трястись начала, я громко, чтобы эти две услышали, сказала:

— Зря ты так напугалась и подружку напугала: карта «смерть» не всегда означает смерть физическую. Возможно, это просто крупные перемены. Если хочешь узнать, вытяни у подруги другую карту.

— Нет уж, спасибо! — засуетилась брюнетка, пряча колоду в сумку. Впрочем, я ее понимала: игры закончились. Началось что-то неприятное и не совсем приятное. — Глупости все это!

Глупости, ага! То, что ты говоришь, вот это «глупости».

— Теперь уже не совсем. Гадание не только позволяет заглянуть в будущее, но и может его подкорректировать. Ты вбила своей подруге в голову, что она умрет, и она вполне может умереть.

— Знаете ли! — прошипела брюнетка. — Мы в это не верим!

Да, совсем не верите. Оно и видно, по испуганным глазам и трясущимся рукам. Но и бросить этих дурочек я уже не могла: совесть бы потом замучала.

— А зачем тогда гадаете? Ладно, девушки, хотите серьезно, будет вам серьезно!

Я достала из поясной сумки сверток, развернула темно-зеленую шелковую ткань и с любовью дотронулась до собственной колоды Таро. Блондинка расцвела, села напротив, зачарованно посмотрев на мои карты. Эх, девчата, любите вы неприятности. Впрочем, кто их не любит? Риск благородное дело, мне-то не знать.

И впервые за пару дней мне захотелось жить… люблю все же я свой дар, ой люблю. А кто ж не любит? Дураки только не любит. Умные — пользуются.

— А вы цыганка, да? — улыбнулась блондинка.

Интересные выводы, если гадаю, то сразу цыганка.