— Ну ты скажешь! Неужели я, Пия, куда-то исчезну только оттого, что возьму и умру? Попробуй кому-нибудь другому повесить эту лапшу на уши. Да я тогда вообще не стала бы выходить из дома. Выйдешь на улицу, забудешь по сторонам посмотреть, и дело в шляпе, все кончено. Нет, так думать нельзя ни в коем случае. Человек — это ведь не воздушный шарик, который, ежели лопнет, оставляет после себя только мокрый кусочек резины.

— Черт, да ты можешь сказать, в конце концов, есть, по-твоему, жизнь после смерти или нет? И если есть, то что она собой представляет?

— Ну ничего себе! Люди этим вопросом мучаются на протяжении тысячелетий, между прочим, некоторые даже поумнее меня — да-да, не стану отрицать, есть и такие. И у всех свой ответ. А ты требуешь, чтобы я продиктовала тебе готовое решение этой задачки. Если я и дойду до истины, то никому ни за что не скажу. Мне ни к чему, чтобы за мной гонялись толпы прыщавых подростков вроде меня самой в поиске подходящего мировоззрения, а потом тыкали бы пальцем и ковырялись в нем. Я, к примеру, догадываюсь, что кто-то придумал все эти религии, чтобы был выбор для разных типов людей или общества. И чтобы мы, люди, стали думать, будто главный вопрос решен, чтобы мы смогли жить и работать спокойно, не загружая голову лишними мыслями. Библия, Коран и Бхагавадгита, или как ее там, они ведь уже написаны, надо просто решить для себя, веришь ты или нет, а потом с чистой совестью заняться своими делами. Ну, что скажешь?

— Но кто тогда выдумал все эти религии?

Пия задумалась.

— Ха! — воскликнула я. — Попалась?

— Конечно, Бог! — без тени сомнения ответила Пия.

— А что будет после смерти?

— Не знаю, что будешь делать ты, а лично я собираюсь стать привидением! Тебе я ничего плохого не сделаю, но кое-кому не поздоровится, до смерти напугаю!

Ох, Пия, Пия…

Разве можно тебя испугаться только из-за того, что теперь ты мертва…

ФЕВРАЛЬ

Мыльная опера № 1, с собаками

Я сразу поняла, дома что-то случилось.

Входная дверь была нараспашку.

Неужели Фунтик забыл закрыть за собой, когда мчался на тренировку?

Нет. Мой дорогой братец никогда никуда не мчится и ничего не забывает. Он собирает свою маленькую сумку, кладет туда наколенники и запасные носки и заранее выходит из дома к автобусной остановке. Он аккуратно закрывает за собой дверь.

Фунтику девять лет. Он мой любимчик. Если бы у нас немного изменили законы, я бы когда-нибудь вышла за него замуж. Представьте, стоим мы у алтаря: я такая большая, полная, настоящая добрая сестра, а на Фунтике галстук — он уже сам умеет его завязывать. Пусть заводит себе сколько угодно других жен, мне не жалко, лишь бы он был моим на веки вечные, я ведь без него жить не могу.

А может быть, это мама забыла закрыть дверь? Взяла свой фен, записную книжку и наконец решила убраться прочь, на все наплевав? Мама всегда всех прогоняет.

«Убирайся прочь!»— кричит она в ярости Инго, это я слышала через стену их спальни. «Убирайся!» — шипит она, словно мудрый Каа, когда, придя домой, замечает, что я испачкала хной ванну, полотенца и все остальное. «Убирайтесь отсюда!» — рыдает она, когда у нее месячные и она чувствует себя толстой и непонятой. Так же она кричала, когда папа уехал в США во второй раз на полгода, не прислав ни адреса, ни алиментов.

И все-таки мама ни за что в жизни не оставила бы дверь открытой. Потому что на днях она должна была наконец сдать экзамен и получить права. Она годами брала уроки вождения, ей ужасно хотелось в конце концов сесть за руль, она страшно нервничала, топала по всему дому так, как будто это были ее три минуты между схватками.