|
Размещение и полный пансион моих войск. Можете пару особняков освободить, предоставив их под казармы и квартиры для офицеров. Еда, уборка и обслуживание солдат за ваш счет на все время их пребывания здесь. И не дай вам Господь сотворить какую-нибудь глупость, которую я сочту за диверсию. Судьба того неудачника, чья кровь все еще не высохла на физиономиях некоторых из вас, может показаться кому-то очень даже привлекательной. Служанок лучше сразу из веселых девок выделяйте, чтобы потом не было претензий. Естественно, их услуги за ваш счет. У вас есть пять дней, чтобы собрать контрибуцию. И если размещать моих солдат не начнут в течение ближайшего часа, на вашу контрибуцию будут наложены проценты. Так что, советую поторопиться, а то я уже чувствую, как во мне не только дедова кровь бурлить начинает, но и кровь моих более древних предков, которые никогда не предоставили бы вам такие хорошие условия, а просто забрали бы все. Если все понятно, то переговоры считаю завершенными. Вы свободны, относительно, разумеется. Я же, пожалуй, навещу свой дворец. Надо посмотреть, как там дела продвигаются.
Глава 18
С королевским дворцом пришлось повозиться. Когда я к нему подъехал, то с некоторым удивлением обнаружил, что его защищают даже лучше и яростнее, чем до этого подступы к городу. Сам дворец был все еще закрыт для нас, мои гвардейцы сумели захватить только прилегающий к дворцу парк. На улицах было пусто. Жителей предупредили, чтобы сидели по домам и не высовывались, пока решается их судьба, если хотят, конечно, хотят уцелеть. Те же, кто ищет приключений на свои задницы, вполне могут и прогуляться, потому что комендантский час будет объявлен позже, и пока он еще не наступил. Так что бояться, что кто-то из жителей Варшавы бросится грудью защищать королевский дворец, было просто глупо, так же, как и защитникам было глупо надеяться на получение помощи извне. Подъехав к воротам, ведущим в королевский парк, раскинувшийся вокруг королевского дворца, я услышал выстрелы, которые раздавались, по-моему, гораздо чаще, чем это было необходимо в том случае, если бы дворец был уже под контролем моих гвардейцев. Именно тогда я и узнал, что они все еще топчут кусты роз, которые так великолепны в своем весеннем и летнем цветении. – Что происходит? Почему мы все еще торчим здесь, а не обследуем, что нам досталось в ходе боя, и не планируем, как будем доставшееся вывозить? – я подъехал к Репнину, стоящему на небольшом пригорке, и наблюдающему за происходящим на подступах к центральному входу во дворец в подзорную трубу. – Понятовский пригнал сюда свою частную армию, точнее те остатки, что оставил себе, а не влил в объединенную армию Польши, которую мы недавно громили, – не отрываясь от трубы, пояснил Репнин. – А денег ему хватило на приличный отряд, который нужно каким-то образом выкурить из дворца, если мы не хотим, чтобы пострадало много народа. – Юра, ты не о том думаешь, – я покачал головой. – Необходимо прежде всего заявить о намерениях, затем продемонстрировать на что мы можем пойти, чтобы получить эту груду камней. При этом показать, что как раз-таки побочные жертвы нас не слишком интересуют. – И что ты предлагаешь, государь Петр Алексеевич? – Репнин опустил трубу и посмотрел на меня, нахмурившись. Видно было, что мои слова о побочных жертвах не слишком ему понравились. Я недавно присвоил ему звание полковника, а то как-то неудобно уже было, мой адъютант и простой капитан. Но, так как я был очень скуп на награды, то это повышение восприняли как знак выделения фаворита. Таким образом, Репнин получил власть, даже большую, чем Митька. И так же, как и мой секретарь, не спешил этой властью пользоваться. Все-таки мне тогда повезло с ним, он нередко у меня вместо совести выступает. Я мотнул головой и ответил вопросительно смотрящему на меня Репнину. |
