Лиза слушала и только диву давалась:

— А почему именно дети?

— Считается, что Верена — покровительница всех детей, вот и отвечает на их молитвы.

— Так, я сюда попала на Новый год, — быстро подсчитала Лизавета, — и целых два месяца тут, значит этот самый День Огней уже скоро?

— Сегодня, — с улыбкой ответил Инмар.

— Получается, все вовремя! — расцвела Лиза. — Какая разница, Новый год или День Огней? Как праздник не назови, он праздником и останется!

* * *

Они дружно работали до самых сумерек, а когда на небе начали зажигаться первые звезды, тролль вышел на улицу и зажег маленькие плошки с маслом, стоящие на крыльце и у ворот.

На этот сигнал в дом потянулись поденщицы с детьми. Самых маленьких несли на руках, те, кто постарше — шли сами, цепляясь за мамкину юбку. Малыши смотрели на мерцающие огоньки, на тролля в красном ночном колпаке, на сверкающие снежинки из фольги на окнах — и в детских глазах расцветало чудо!

Лизавета в нарядном голубом платье с меховой опушкой встречала гостей возле елки, держа в руках традиционный фонарик. Инмар помогал женщинам и детям снять тяжелые зимние плащи и шубы. Эйф, пряча неловкость за тонкой улыбкой, наполнял морсом простые керамические кружки. Воспитание было сильнее него, и при таком обилии женщин он либо терялся, либо пытался спрятаться за маской ловеласа.

Сначала по местному обычаю следовало воздать хвалу богине Весны, а затем и домашнему очагу, в котором горел оберегающий огонь. Слов Лизавета не знала, но улыбалась, размахивала руками и подбадривала всех петь громче.

Праздничное настроение незаметно захватило даже мужчин. Инмар, сменив облик, позволил малышне повиснуть на нем с криками «большая собачка!». Тролль поднимал малышей к потолку, кружил и подбрасывал под нервные вздохи матерей. Последним оттаял Эйф. Заулыбался искренне, перестал стоять каменным изваянием. Начал жонглировать шариками как заправский фокусник, извлекая из рукавов ленточки, а из кармашков — носовые платки и мелкие монетки.

Лизавета умилялась, с каким трепетом мужчины относятся к малышам. Пока не вспомнила, что у сильнейших рас этого мира есть трудности с рождаемостью.

Вот у людей здесь норма — иметь пять-семь малышей. Инмар же как-то проговорился, что был единственным ребенком, пока мать не вышла замуж за другого.

Лиза не знала, есть ли братья и сестры у Эйфа и Ыргына, но с детьми они возились уверенно и радостно.

23

Напрыгавшись, малышня все же уселась за стол, чтобы оценить блинчики с начинкой из творога с изюмом, морс и разноцветное ягодное желе, приготовленное Лизаветой. После еды и благодарственного гимна, Эйф позвал всех на крыльцо — любоваться фейерверком. А потом Ыргын вынес корзину с подарками, и Лиза вручила каждому яркий ситцевый узелок, полный сладостей и игрушек.

Когда женщины наконец собрали опьяневших от восторга детей и ушли, Лизавета устало зевнула, оглядела разоренный стол и махнула рукой:

— Все, завтра приберем! Спать хочется, сил нет!

— А подарки? — пробухтел Ыргын.

— Какие подарки? — не поняла Лиза. — Вы же не дети.

Но все трое смотрели на нее с такой надеждой, что она не выдержала и рассмеялась:

— Ладно, уговорили.

На самом деле Лиза приготовила для мужчин небольшие сувениры в честь праздника, но закрутилась и забыла вручить. Теперь же с хитрой улыбкой выложила на стол три одинаковые коробки, перемотанные серой бумагой и бечевкой.

— Инмар, это тебе как самому старшему и самому серьезному, — пододвинула первую к оборотню.

— Это тебе, Ыргын, как самому сильному и надежному, — вторая коробка оказался в руках у тролля.