— Я своего адъютанта выдрессировал — кровь из носу, а хлеб у начальника чтоб был! Так теперь он целую буханку для меня держит.

Через несколько минут они, памятуя, что за будущую удачу пить нельзя, уже поднимали тост за здоровье Банды и Бобровского…

Минуты ожидания тянулись для Бобровского невыносимо медленно и тяжело.

Он собрал всю свою аппаратуру и отнес ее в машину. Теперь уже можно было не беспокоиться — покинуть виллу Банда мог и в открытую, если бы только ему удалось взять этот архив.

Потом, подогнав «Опель» поближе к воротам особняка (правда, чтобы не привлекать внимание охранников, с выключенными фарами и двигателем, на нейтралке с разгона), Бобровский взял свой автомат и, передернув затвор, опустил стекло, готовый в любой момент прикрыть, если понадобится, отход Банды.

Прошло минут десять. Из дома не доносилось ни звука.

Сергей, нервничая, потянулся к пачке «ЛМ», оставленной Бандой на сиденье, и закурил, хотя не курил уже года два…

Время шло, и ничто не нарушало тишину ночи.

И вдруг…

Спрыгнув в траву по ту сторону забора, Банда быстро огляделся.

Охранников не было видно, и полная тишина вокруг свидетельствовала о том, что его проникновение на территорию прошло незамеченным.

Слава Богу, двор не был «голым» — вдоль дорожки от ворот к дому и вокруг особняка росли довольно высокие кусты, и Банда, пригнувшись, перебежал поближе к «объекту», спрятавшись за наполовину облетевшими, но все же густыми кустами.

Тихо.

Бросок — и Банда оказался у дома.

Тихо.

Эта сторона дома не освещалась, и было темно — хоть глаз коли.

Банда осторожно выглянул из-за угла.

Охранник, который должен был, по расчетам Банды, патрулировать территорию, стоял на крыльце, привалившись плечом к одному из столбиков, поддерживающих крышу, и курил. Он был в какой-то странной униформе, слегка похожей на форму американского полицейского, с кобурой на поясе.

«Частная охрана», — определил Банда, который уже запомнил форму чешских полицейских.

Сашка снова укрылся за угол и стал тихо пробираться к другому углу здания, собираясь проникнуть в дом с противоположного торца.

Вдруг где-то над его головой скрипнула дверь и раздались шаги. Банда замер. Это мог быть только тот, второй охранник, в обязанности которого входило время от времени прогуливаться по террасе, обозревая окрестности.

Шаги затихли, и через мгновение мимо Банды в траву упала спичка, сверкнув в густой темноте ночи яркой красной искоркой.

«Курит. Прямо надо мной», — понял Банда, боясь пошевелиться.

Но нужно было действовать, время шло, и парень поднял глаза, пытаясь рассмотреть, что делается на террасе.

Охранник стоял, повернувшись к парню спиной, и Банда решил не упускать такую возможность.

Выдернув из-за спины висевшую между лопаток «Осу», Банда, будто взвешивая и примериваясь, подбросил нож на руке. Волнообразная заточка этого оружия делала его весьма эффективным. Банда убедился в этом на тренировках в учебном центре — при метании этой новинки российского вооружения в цель на мишени оставались глубочайшие порезы даже при касательном попадании.

Он примерился — касательного попадания быть не должно, нож обязан попасть прямо в шею, выступил из тени и, коротко размахнувшись, метнул.

«Оса» блеснула холодной стальной искоркой и вонзилась в шею охранника, пронзив ее слева направо точно посредине. Бедняга мешком упал на пол террасы, успев лишь чуть-чуть дернуть руками.

Тихо.

Банда снова осторожно выглянул из-за угла.

Первый охранник все еще стоял, спокойно покуривая. Значит, звука падения он не услышал.