На одном из таких мёртвых пятен они присели отдохнуть. Объятые собственным ясным свечением, дети тесно прижались друг к другу — пятно было совсем крохотным — и позволили себе роскошь немного поболтать. Они не вдавались в высокие материи, ограничившись темами попроще: кто какую музыку любит или кто выиграл чемпионат США по бейсболу во время их девятимесячной переходной спячки.

Однако вскоре их разговор коснулся и более существенных вещей — как частенько случается во время ночных бесед.

— Когда я доберусь до дому, — сказала Алли, — то уж как-нибудь изобрету способ, чтобы они увидели меня.

— А что, если это не удастся? — возразил Ник. — Что, если они так и будут продолжать жить своей жизнью, как будто тебя вовсе нет?

— Не будут!

— Это ещё почему? Потому что ты так сказала? Поверь, мир устроен иначе.

— Да тебе-то откуда знать, как устроен этот мир? Ты знаешь не больше моего!

— Именно. Вот поэтому я и говорю — нам надо узнать побольше, прежде чем отправляться домой. Нужно найти других призраков, у которых опыта побольше.

— Других Послесветов, — поправила Алли, никак не желающая признавать себя призраком.

Услышав эти слова, Ник бросил взгляд на собственные руки, всматриваясь в их мягкое, ровное свечение. По его ладоням всё так же бежали тонкие линии; он смог рассмотреть кончики пальцев — они были такими же, как всегда. Но, может, всё это оставалось прежним, потому что он ожидал это увидеть? Ему пришло в голову: а как бы он выглядел, если бы ему удалось проделать весь путь к свету в конце туннеля? Остался бы он таким, как всегда, или память о плоти растворилась бы в потустороннем сиянии, как только он достиг бы места своего назначения — места, где, возможно, уже пребывает вся его семья?

— Нужно быть готовыми к тому, что нам, возможно, не к кому идти, дома никого не осталось, — напомнил он.

Алли упрямо сжала губы.

— Может, у тебя и не осталось, но в нашей машине были только мы с папой. Мама отказалась ехать, потому что моя сестра заболела.

— И тебя совсем не беспокоит, что с твоим папой, возможно, не всё в порядке?

— Он либо ушёл в свет, либо дома, так что, как бы там ни было, с ним всё в порядке, чего я не сказала бы о нас. Помнишь, что говорил Любисток: все, попавшие в аварию либо выжили, либо ушли «куда надо». Из чего можно сделать вывод, что с ними дело обстоит не так уж и плохо.

Алли, пожалуй, была права. Некоторое утешение доставляло Нику сознание того, что где-то есть место, куда они все в конце концов уйдут, а это значило, что этого самого конца вообще-то нет.

Всё равно — мысль о том, как все его родные в один страшный момент отправились в это таинственное путешествие ужасала. Но тут Ника озарило:

— Постой, я не видел на месте аварии мёртвого пятна! Нас выбросило в лес, но на дороге не было мёртвых пятен!

— Да мы же тогда понятия не имели о мёртвых пятнах! — резонно возразила Алли, но Ник предпочитал верить, что там их не было — об альтернативе не хотелось даже думать.

— Куда вы тогда ехали? — спросил он.

Алли немного помедлила, прежде чем ответить.

— Не помню. Вот смешно, а?

— Я тоже начинаю забывать, — признался Ник. — Но их лица я хочу помнить всегда.

— И будешь помнить, — уверила его Алли. И хотя её слова не были подкреплены никакими доказательствами, Ник и здесь предпочёл слепо поверить.

На третий день они спустились с гор, и шоссе стало шире и прямей.