— Так я и думал, — сказал дон Рибьера. — Что касается вина, Бог с ним — будем надеяться, что они перепьются сегодня вечером и оставят нас в покое. Но всё равно, Педро, они заявятся сюда, и мы должны защищаться. Так что созови сюда всех наших людей, я хочу побеседовать с ними.

— Не видать нам больше наших волов, — печально заметил Педро.

— Это что! Если мы не позаботимся о нашей безопасности, то не увидим и завтрашнего утра. У меня есть сведения, что они придут сюда этой ночью.

— Святые угодники! Говорят, что их тысячи!

— Насколько я знаю, их гораздо меньше, — заметил Джек.

— Говорят, что многих из них перебили, когда они напали на городок.

— Тем лучше! Иди, Педро, выпей стакан вина и позови других мужчин.

Дом был забаррикадирован, насколько позволяли обстоятельства. Первый этаж был превращён в крепость с помощью шкафов, комодов и других предметов обстановки, мебели, которыми забили прихожую у входной двери. Верхний этаж, или мансарду, если её так можно назвать, укрепили таким же способом, но так, чтобы они могли туда отступить, если входная дверь будет взломана.

Наступил вечер. Они всё ещё занимались приготовлениями к обороне под руководством Мести, проявившим себя способным фортификатором, когда послышался шум приближающейся толпы. Они выглянули из окна и увидели, что дом окружён каторжниками — их было около ста человек. Они красовались в самых причудливых нарядах, какие только могли раздобыть. Некоторые несли с собой огнестрельное оружие, но большинство из них были вооружены саблями и ножами. Вместе с ними прибыл обоз с награбленным добром: телеги и повозки всевозможного вида, нагружённые съестными припасами и вином, сеном, соломой, парусами и всем, что требуется для жизни в горах. К телегам был привязан скот, который они намеревались забрать с собой в горы. Все они, по-видимому, повиновались вожаку, в котором защитники дома вскоре узнали дона Сильвио.

— Масса Тихоня, покажите-ка мне этого мерзавца, — попросил Мести, услышав разговор о нём между Джеком и братьями Рибьера. — Уж я его не упущу, только тайте мне взглянуть на него.

— Вон там, он идёт впереди других разбойников с мушкетом в руках, на нём куртка с серебряными пуговицами и белые панталоны.

— Та, Тихоня, я его хорошо разглятел, тостаточно, чтобы запомнить.

Каторжников, очевидно, больше всего заботило, чтобы никто не мог ускользнуть из дома, поэтому дон Сильвио велел своим людям окружить дом тесным кольцом.

— Нед, — сказал Джек, — нужно показаться ему. Он обещал известить дона Рибьеру о нашем прибытии. Пусть убедится, что опоздал.

— Это весьма дельное предложение, — ответил Гаскойн. — Если этим людям не чуждо чувство благодарности, некоторые из них могут отказаться от участия в осаде дома — ведь мы спасли их от смерти!

— Вряд ли, но пусть узнают, что в доме больше людей, чем они ожидали, а кроме того, не худо бы их припугнуть, сказав, что скоро сюда придут солдаты.

Джек поднял окно и громким голосом выкрикнул:

— Дон Сильвио! Эй, каторжник дон Сильвио!

Дон Сильвио поднял голову и увидел в окне верхнего этажа Джека, Гаскойна и Мести.

— Мы избавили вас от труда объявить о нашем прибытии сюда! — крикнул Гаскойн.