Посол Буллит тоже устраивал пышные приемы, охотно посещавшиеся московской элитой.

«В те времена, — писал американский дипломат Джордж Кеннан, — советское руководство еще не оценивало США как империалистическую державу, играющую лишь однозначно отрицательную роль в международных отношениях. Буллит рассчитывал, что линия правительства Рузвельта, свободного от предубеждений и жесткости, свойственных республиканской администрации, встретит понимание советской стороны».

Но надежды Буллита не оправдались. Он был сильно разочарован сталинским режимом. Чем дальше, тем больше он чувствовал себя в посольстве пленником.

«Главной профессиональной слабостью Буллита был недостаток терпения, — писал известный американский дипломат Джордж Кеннан, посвятивший жизнь России. — Он прибыл в Москву с большими надеждами и хотел немедленного их осуществления. Не то чтобы Буллит симпатизировал советской идеологии, но питал некоторый излишний оптимизм в отношении намерений советских лидеров. Его подвели воспоминания об общении с Лениным.

Противоречия с советским правительством привели к тому, что Буллит стал сторонником жесткой линии по отношению к Москве. Все мы охотно поддерживали эту линию, однако она не отвечала общему направлению политики Рузвельта, который не только не оказал послу поддержки, но вскоре перестал прислушиваться к его советам по русским делам, считая, что в ухудшении отношений между странами виноват прежде всего Буллит…»

С горечью Уильям Буллит в 1936 году покинул свой пост. Его сменил Джозеф Дэвис, адвокат по профессии, видный деятель Демократической партии и друг президента.

«Новый посол Джозеф Дэвис с самого начала вызвал у нас неприязнь, — вспоминал Кеннан. — У нас создалось впечатление, что для президента пост посла — лишь средство вознаградить того, кто помогал ему во время избирательной кампании… Дэвиса прежде всего интересовало, чтобы в Америке советско-американские отношения выглядели дружественными, что бы ни скрывалось за их фасадом».

Сталину невероятно повезло с американским послом. Джозеф Дэвис поверил даже в истинность печально знаменитых московских процессов, на которых недавние руководители Советского государства «признавались» во всех смертных грехах. Он не сомневался в виновности обвиняемых и слал соответствующие послания президенту Рузвельту. Дэвис написал книгу «Миссия в Москве», по ней сняли просоветский фильм, который очень понравился Сталину.

В отличие от посла Джордж Кеннан неплохо разобрался в советской жизни.

«Я никогда не писал симпатий к советской власти, — вспоминал сам Кеннан, — и неприязнь к сталинскому режиму не явилась следствием разочарования в прежних иллюзиях. В отличие от многих профессиональных советологов я сам не прошел через «марксистский период»…

Мне были неприятны черты советских лидеров — фанатичная ненависть к значительной части человечества, чрезмерная жестокость, уверенность в своей непогрешимости, неразборчивость в средствах, излишняя любовь к секретности, властолюбие, скрывающееся за идеологическими установками».

Во время Второй мировой войны бывший американский посол Дэвис вновь приехал в Москву. Его принимали как дорогого гостя.

«На встрече с Вышинским, — вспоминает известный переводчик Татьяна Алексеевна Кудрявцева, которая в годы войны работала в Наркоминделе, — Дэвис чрезвычайно высоко отзывался о выступлениях Вышинского на московских процессах, на которых он присутствовал… После беседы, когда я пошла провожать Дэвиса к лифту, Вышинский сказал мне: «Вернитесь».