К быстрому поражению эсеров привела, прежде всего, их нерешительность. Да и латышские стрелки в уличных боях показали себя намного лучше, чем матросы-анархисты. После мятежа левые эсеры были исключены из состава ВЧК, а левоэсеровские делегаты V съезда Советов арестованы. Ну, а закономерным финалом V съезда Советов стало официальное одобрение идеи проведения политики «массового террора» против противников советской власти. Несколько активных участников мятежа, среди них заместитель председателя ВЧК В. А. Александрович были уже 8 июля расстреляны по постановлению ВЧК. А 11 июля и вся партия левых эсеров была объявлена большевиками вне закона.

Как оказывается, один из главных персонажей мятежа и организатор покушения на германского посла Я. Г. Блюмкин был весьма тесно связан с матросами и являлся, как говорится, «их человеком». Историк М. А. Елизаров пишет: «Я. Г. Блюмкин совершал теракт вместе с матросами. Причем, непосредственно убил В. Мирбаха матрос из возглавляемого Я. Г. Блюмкиным отдела ЧК, его напарник и друг еще со времени совместной деятельности в Одессе Н. А. Андреев. Ю. Фельштинский, подробно анализировавший картину убийства, по этому поводу правомерно заключает: «По непонятным причинам лавры Андреева были отданы Блюмкину». В действительности очевидно, что данные причины вызваны общим стремлением представить левых эсеров заговорщиками, поскольку Я. Г. Блюмкин был функционером левоэсеровского руководства. Позднее Я. Г. Блюмкину выгодно было приписывать левоэсеровскому ЦК и себе главную роль в непосредственном убийстве, чтобы заслужить прощение советской власти, нуждавшейся в живом свидетеле причастности левых эсеров к убийству, а в быту, отстаивая теорию «героев и толпы», носить героическую маску. Матросы же в качестве участников теракта никому не были нужны. Тем более, что матрос Н. А. Андреев умер в том же году, находясь в махновской армии, перед этим разошедшись во взглядах с Я. Г. Блюмкиным. Кроме того, во время теракта в машине находился другой матрос, еще один шофер из отряда Д. И. Попова. Причем он был не просто «технической» фигурой. Я. Г. Блюмкин в своих показаниях киевскому ЧК в апреле 1919 г. писал о нем, что «его привез один из членов ЦК (левых эсеров. – М.Е.). Этот, кажется, знал, что затевается. Он был вооружен бомбой». После теракта он руководил маршрутом машины в расположение отряда Д. И. Попова в Трехсвятительный переулок. Этот матрос, как пишет С. Д. Мстиславский, после теракта свою бомбу «бросил навстречу выбегавшим из посольства в погоню людям… и под прикрытием взрыва машина благополучно вынеслась из опасной зоны». Однако более важным является то, что Я. Г. Блюмкин вообще был тесно связан с матросами. Революционная карьера Я. Г. Блюмкина, по сути, началась с матросского «Железного отряда» в Одессе, куда он, несостоявшийся студент технического училища, вступил добровольцем зимой 1918 г. и где матросы его, по всей видимости, за непродолжительное левоэсеровское прошлое и за громкие революционные речи избрали командиром. Вместе с отрядом в составе Одесской (3-й) армии он отступил в Феодосию и прошел весь путь поражения советских войск на юге Украины и в Крыму. После расформирования в середине мая 3-й армии, в которой Я. Г. Блюмкин вырос до должности исполняющего обязанности начальника штаба армии, ЦК левых эсеров и направил его в ВЧК. Имея такую предысторию своего появления в столице, Я. Г. Блюмкин не мог глубоко не проникнуться негативными настроениями черноморцев по отношению к Брестскому миру.